Отечественная этнологическая война. Тишков В.А
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Министерство науки и образования Российской Федерации
Российский государственный гуманитарный университет
Дисциплина: Конфессиональность, этничность и национализм
На тему: «Тишков В.А. Реквием по этносу: исследования по социально-культурной антропологии»
Магистрант 1 курса ФАД
Чиркова И.А
Преподаватель: Зверева Г.И
Москва 2017
Введение
1. Феномен этничности
3. Теория и политика диаспоры
Заключение
Введение
Актуальность темы. Эта книга о социально-культурной антропологии, включая этнологию, и об этнографическом методе как фундаменте одной из самых всеохватывающих и влиятельных гуманитарных дисциплин, а также о самих этнографах, - так по-разному называют себя те, кто занимается данной наукой. Задача книги формулируется просто: если я вместе со многими другими этнологами и историками разделяю мнение, что в основе современного мирового процесса лежит не просто эволюция мировых систем и организмов, а плотное и постоянное взаимодействие факторов глобальной интеграции и локальной автономии.
В свою очередь антропологическое знание берет свое начало из целенаправленного наблюдаемого и анализируемого первичного материала, который может быть не только живой действительностью, но и остатками прошлой жизни.
За последние пять-семь лет большое число статей по теоретическим проблемам этничности напечатал журнал “Этнографическое обозрение” (статьи Э.Г. Александренкова, С.А. Арутюнова, Б.Е. Винера, И. Ю. Заринова, С.Е. Рыбакова, Ю.И. Семенова, С.В. Соколовского, С.В. Чешко и других).
Что касается мировой антропологической науки, то этническая проблематика обсуждалась достаточно интенсивно в 1980-е - первой половине 1990-х годов на международных конгрессах и специальных симпозиумах5. С конца 1990-х годов можно отметить спад общего интереса, причем настолько, что на XV Международном конгрессе антропологических и этнологических наук эта тематика почти отсутствовала.
этнический антропология национализм диаспора
1. Феномен этничности
При всей недавности самого понятия/термина существует известный с самых ранних исторических времен феномен родственной и групповой солидарности, а также общей культуры или культурной схожести и различия.
Сам термин этничностъ имеет сложные корни. Ясно, что это есть производное от греческого этнос. Первоначально это слово могло обозначать любую совокупность или группу людей или животных.
“Этническое” в современном смысле значения слова появляется в послегомеровской литературе, например, у Геродота, который упоминает, среди прочего, Medikon ethnos (“мидийцев”) или ethnea ta hellenika.
Уже из этого более современного понимания сложились такие понятия, как этническая идентичность, этническое происхождение, этноцентризм и т.п.
В зависимости от научной традиции и доктрины этничность по-разному интерпретируется обществоведами. Это понимание настолько может быть разным, что даже сам термин этничностъ полностью отсутствует в одних текстах, и, наоборот, является основополагающим - в других.
В свою очередь в зарубежной литературе понятие этнос фактически отсутствует, если не считать часть восточноевропейских и немецких коллег, а также ученых из других стран бывшего СССР, интеллектуальные корни которых сформировались в рамках единой науки под влиянием советской теории этноса.
Этнос - это социальная общность, которой присущи специфические культурные модели, обусловливающие характер активности человека в мире, и которая функционирует в соответствии с особыми закономерностями, направленными на поддержание уникального для каждого общества соотношения культурных моделей внутри общества в течение длительного времени, включая периоды крупных социокультурных изменений”.
Английский ученый Энтони Смит, своего рода западный вариант академика Ю.В. Бромлея, создал даже целую генеалогию современных наций на основе их “этнических корней”.
Среди антропологов культурная теория этничности была главенствующей на протяжении последних десятилетий. Из крупных имен с примордиализмом чаще всего связывают Клиффорда Гирца, который определял этничность как “коллективно одобренный и публично выраженный мир личностной идентичности” или как “социально ратифицированную личностную идентичность” 30 . Книга “Этническая идентичность”, изданная под редакцией Жоржа Девосса и Лолы Романуччи-Росс в 1975 г., несколько раз переиздавалась (1982, 1995) и продолжает служить одним из учебных пособий в американских университетах.
Сторонники культурно-языковой или психокультурной интерпретации этничности иногда ссылаются на знаменитого американского лингвиста Эдварда Сэпира, который полагал, что “подлинная” культура на уровне индивида может выражаться только на одном, “родном” языке. Второй приобретенный язык никогда не сможет обрести внутреннее эмоциональное богатство, которое передается через язык рождения и детства.
Не зря некоторые авторы предлагают проводить различие между “этничностью в сердце” и “этничностью в голове”, имея в виду эмоционально-бытовую нагруженность этнических реалий и текстов. Особенно это касается обществ, где этнокультурным различиям придавалась и придается особая значимость вплоть до ее официальной регистрации и даже построения государственности на этнической основе. В рамках этого подхода были выполнены основные труды в отечественной этнографии последних десятилетий. Остаются авторитетные его сторонники и в зарубежной науке.
В то же время социальное значение этнической идентичности включает в себя помимо эмоциональных и экспрессивных моментов также и рационально-инструменталистские ориентации. Этничность, как бы пребывая в спящем состоянии, “вызывается” к жизни и используется в целях социальной мобильности, преодоления доминирования и подчинения, социального контроля, осуществления взаимных услуг и солидарного поведения, стремления к гармонии и для достижения гедонистических устремлений.
Большинство современных специалистов придерживается мнения, что “этничность - это форма социальной организации культурных различий”, если следовать одному из наиболее влиятельных теоретиков, норвежскому ученому Фредерику Барту. Этническую идентичность следует рассматривать больше как форму социальной организации, чем выражение определенного культурного комплекса. Причем огромное число современных этнических групп, особенно относящихся к так называемым национальным меньшинствам, возникли не в результате историко-эволюционного процесса, или этногенеза, а благодаря другого рода факторам.
Наконец, ключевую роль в конструировании этничности играет политика этнического предпринимательства, т.е. мобилизация членов этнической группы на коллективные действия со стороны лидеров, которые преследуют политические цели, а не выражают культурную идеологию группы или “волю народа”.
Множественная и ситуативная (релятивистская) природа этнической идентичности гораздо сложнее, чем это предлагает структуралистская формула оппозиций через отрицание. Гораздо чаще позитивное и негативное неразделимы и сосуществуют для совершения акта идентификации.
Феномен культурного полиморфизма или этнического симбиоза в формировании этнического целого следует рассматривать как более глобальное правило, позволяющее сформироваться представлению о группе только в более широком поле культурных и политических взаимодействий.
Обыденный уровень сознания и деятельности оказывает огромное воздействие и на научный анализ, ибо мобилизует на свою сторону политику, бюрократию и даже конституционноправовые нормы, порождает так называемую симпатизирующую этнографию, основанную часто как на политической наивности, так и на политически корректной идеологической позиции.
Признаком этнической общности является не “общее происхождение”, а представление или миф об общей исторической судьбе членов этой общности.
Таким образом, привлекательность и влияние этнической идентичности и националистической риторики имеют также когнитивную, социально-психологическую природу, особенно если речь идет о личностном и ситуативном уровнях, а не о глобальных явлениях.
Этническая идентичность или принадлежность к этносу есть произвольно выбранная или предписанная извне одна из иерархических субстанций, зависящая от того, что в данный момент считается этносом, народом, национальностью, нацией.
Этническая процессуальность должна стать предметом внимания ученых, и тогда обнаружится, что именно определяет номенклатуру народов, а в некоторых странах даже устанавливает ее официально.
Вместо возрождения, формирования, перехода, исчезновения этносов имеет место совсем другой процесс-это путешествие индивидуалъной коллективной идентичности по набору доступных в данный момент кулътурных конфигураций или систем, причем в ряде случаев эти системы и возникают в резулътате дрейфа идентичности.
Таким образом, этническая идентичностъ - это не толъко постоянно меняющиеся представления о том, что естъ группа, но это - всегда боръба за контролъ над данным представлением, за дефиницию, за то, что составляет главные черты и ценности группы.
Процесс формирования этнической идентичности и его трансформации в национализм является обратимым. Он обратим как по причине динамики внешнего соперничества, так и по причине внутренних различий и противоречий среди этнических общностей.
2. Постнационалистичиское понимание национализма
Сегодня в обширной литературе по национализму выделяется несколько основных подходов. Доминирующий взгляд на национализм можно определить как веберианский, или исторический, подход, при котором национализм рассматривается как долговременный процесс развития мирового исторического явления или своего рода “идеального типа.
В рамках этого подхода выстроенное Э. Смитом этническое древо наций 5 , этноисторическая интерпретация М. Хроха и этногенетические построения российских специалистов мало чем отличаются друг от друга.
В современной науке этническая общность выступает как национальная общность, т.е. как более высокий и развитый тип этноса. Ибо этносы, возникнув еще в первобытном обществе, консолидируясь и развиваясь, представлены в мировой истории такими типами, как племя, народность, нация”.
В работах сторонников исторического подхода нация предстает как мощная социальная и историческая реальность.
Нация есть динамическая субстанция, а не преходящая историческая функция, она корнями своими врастает в таинственную глубину жизни... Все попытки рационального определения национальности ведут к неудачам. Ни раса, ни территория, ни язык, ни религия не являются признаками, определяющими национальность, хотя все они играют ту или иную роль в ее определении. Национальность - сложное историческое образование, она формируется в результате кровного смешения рас и племен, многих перераспределений земель, с которыми она связывает свою судьбу, и духовно-культурного процесса, созидающего ее неповторимый духовный лик... Тайна национальности хранится за всей зыбкостью исторических стихий, за всеми переменами судьбы, за всеми движениями, разрушающими прошлое и создающими небывшее. Душа Франции средневековья и Франции XX века - одна и та же национальная душа, хотя в истории изменилось все до неузнаваемости”.
Понять, что автор подразумевает под “национальными государствами”, “национализмом” и даже “народом”, невозможно. В отношении России - это, скорее всего, некое упрощенное понимание жителей страны с одним русским языком общения и с главным писателем Ф.М. Достоевским. А какая национальность объединилась в империю Карла Великого или в Византийскую империю? Чувствуя уязвимость своих взглядов, Н.А. Бердяев предлагает заменить слово “нация” словом “народ”, но и это не спасает его философскую публицистику от эмоциональной поверхностности.
Были выделены два основных типа национализма: гегемонистский, или доминирующий, национализм и периферийный, или защитный, этнонационализм. Последний проявляется в разных формах: от культурного национализма до вооруженного сепаратизма.
К историческому подходу примыкает интерпретация национализма, связывающая это явление с процессом модернизации и трактующая его как условие модернизации. Ее суть также хорошо известна и сводится к тому, что и для осуществления модернизации, и для создания на ее основе современных наций-государств было необходимо достижение определенного уровня культурной гомогенности, проживающего в государственных границах населения.
Нация видится как социальный конструкт и как воображаемый коллектив, члены которого лично не знают друг друга и не взаимодействуют и, тем не менее, рассматривают себя как единую общность с общими характером, надеждами и судьбой.
Этнос и нация стали жесткими синонимами с политическими выводами о “вымирании” или “убийстве наций” (nation-killing) в рамках существующих “многонациональных государств”.
В свое время “национальную” семантику этническому дискурсу на уровне международного официального языка помогли придать восточноевропейские лоббисты. Именно по настоянию венгерских экспертов и политиков в текст Декларации МОТ “О правах лиц, принадлежащих к этническим, языковым и религиозным меньшинствам”, было добавлено определение “национальным”. Таким образом, типологически сходные конструкты стали квалифицироваться в одних странах Европы как языковые или этнические меньшинства, а в других - как национальные меньшинства.
Нация не является историческим субъектом; это социальные отношения власти и знания. Тем не менее эти отношения становятся формой дискурсивного режима, при котором нация представляется как исторический субъект”. Очень неожиданное для журнала, руководимого лидером ортодоксального подхода Э. Смитом, наблюдение, которое заслуживает безусловного развития на отечественном материале.
В ходе исторической эволюции человек создает разные коллективы с целью обеспечить свое биологическое и социальное существование. Основная черта этих коллективов - их огромное многообразие и постоянно меняющийся характер.
В последние годы социально-культурные антропологи пересмотрели и понятие родства вместе с его жесткими классификациями и старым представлением как об основополагающем институте социальной организации человека и его коллективов. Подобное ослабление понятия или даже утрата его операционной значимости происходят с категорией нация и ее производными - национализм, национальность, национальное государство и пр. Сегодня это действительно многозначный синоним с неопределенными значениями, и именно семантический подход может помочь выйти из методологического тупика в использовании этого понятия в науке и политическом языке.
Не столь давнюю историю имеет и постсоветское понимание слова нация. Не только для Струве и Бердяева, но и для Ленина было характерно множественное, преимущественно в гражданско-политическом смысле, понимание нации. Лишь позднее появились “нации и народности”, да и то в отношении русского народа это обозначение почти не употреблялось в довоенной политике и науке.
Национализм следует понимать как серию постулатов и действий, формулируемых и инициируемых активистами социального пространства. Национализм - это идеология и практика, основанная на представлении, что основой государственности, хозяйственной и культурной жизни является нация.
Нация - это категория семантико-метафорическая, которая обрела в истории большую эмоциональную и политическую легитимность и которая не стала и не может быть категорией анализа, т.е. получить научную дефиницию. Нацию невозможно определить, нацией можно только называться.
Государства имеют больше оснований называться нациями, поскольку только они имеют возможность фиксировать свое членство через гражданство, имеют охраняемые территориальные границы, располагают бюрократиями, образовательными и информационными институтами и обладают делегированным правом на отправление насилия в отношении членов этой коалиции. Наряду с гимном и гербом метафора нация служит символом в утилитарных целях достижения консолидации и общей лояльности населения по отношению к государству. Общая гражданская идентичность, которая достигается через понятие нация, не менее важна для государства, чем конституция, общие правовые нормы и охраняемые границы.
Государства больше различаются не степенью этнического многообразия, а тем, в какой мере этим различиям придается самодовлеющее и институциональное значение. Как отмечает Л. Гринфельд, «в некоторых обществах мы не замечаем этого разнообразия и считаем их “гомогенными”, в то время как в других это может проявляться в самых болезненных формах.
Метафора нация и термин национальность были отданы в собственность представителям этнокультурных групп населения страны, а задача “нациестроительства” оказалась в идеологическом арсенале этнически обозначенных внутригосударственных образований.
Сегодня же за аллегоричным и академически пустым словом нация наука и политика упускают что-то гораздо более важное и “реальное” в тех многозначных ролях, которые этничность и националистическая риторика играют в индивидуальных и групповых действиях.
3. Теория и политика диаспоры
Вторая слабость общепринятого определения диаспоры состоит в том, что оно основывается на перемещении людей и исключает другой распространенный случай образования диаспоры - перемещение государственных границ, в результате чего культурно-родственное население, проживавшее в одной стране, оказывается в двух или в нескольких странах, никуда не перемещаясь в пространстве. Так создается ощущение реальности, имеющей политическую метафору “разделенного народа” как некой исторической аномалии. И хотя “неразделенных народов” история почти не знает, эта метафора составляет один из важных компонентов идеологии этнонационализма, который исходит из утопического постулата, что этнические и государственные границы должны совпадать в пространстве.
Однако эта важная оговорка не отменяет сам факт образования диаспоры в результате изменения государственных границ. Проблема только в том, по какую сторону границы оказывается диаспора, а по какую - “основная территория проживания”.
Как известно на примере неоднократных и массовых реконструкций татаро-башкирской идентичности в ХХ в. Только после этого можно осуществлять категоризацию той или иной культурно-отличительной группы населения как диаспоры. Именно эти два аспекта исторической ситуативности и личностной идентификации не учитывает господствующий в отечественной науке традиционный (объективистский) подход к феномену диаспоры.
Употребление в историографии и других дисциплинах достаточно условного понятия диаспора предполагает существование сопровождающих его категорий, также не менее условных. Прежде всего это категория так называемой родины для той или иной группы. Один из американских специалистов по проблемам этничности Уолкер Коннор характеризует диаспору как “сегмент населения, живущий за пределами родины”.
Здесь мы подходим к следующей характеристике диаспоры. Это наличие и поддержание коллективной памяти, представления или мифа о “первичнойродине”.
Таким образом, в диаспоре почти всегда присутствует коллективный миф о родине, который транслируется через устную память или тексты и политическую пропаганду, включая устрашающий лозунг “Чемодан, вокзал, Россия!”
Идеология диаспоры предполагает, что ее члены не верят в то, что они есть интегральная часть и, возможно, никогда не смогут быть полностью приняты обществом проживания и по этой причине хотя бы частично чувствуют свое отчуждение от этого общества.
Черта диаспоры - романтическая (ностальгическая) вера в родину предков как в подлинный, настоящий (идеальный) дом и место, куда представители диаспоры или их потомки должны рано или поздно возвратиться.
Черта диаспоры - убеждение, что ее члены должны коллективно служить сохранению или восстановлению своей первоначальной родины, ее процветанию и безопасности.
Таким образом, диаспора - это культурно-отличительная общность на основе представления об общей родине и выстраиваемых на этой основе коллективной связи, групповой солидарности и демонстрируемого отношения к родине. Если нет подобных характеристик, значит, нет и диаспоры. Другими словами, диаспора - это стиль жизненного поведения, а не жесткая демографическая и тем более этническая реальность, и потому данное явление отличается от остальной рутинной миграции.
Один из таких собирательных и многоэтничных образов - русская (российская) диаспора, особенно так называемое дальнее зарубежье в отличие от “нового” зарубежья, которое еще требует своего осмысления.
Диаспора часто принимает новую целостность и более гетерогенную идентичность и считает себя таковой по причинам как внешнего стереотипа, так и реально существующей общности по стране происхождения и даже по культуре.
Таким образом, в основе создания диаспорных коалиций лежит преимущественно фактор общей страны происхождения. Так называемое национальное государство, а не этническая общность есть ключевой момент диаспорообразования.
В целом же случай черкесской диаспоры скорее свидетельствует о том, что исторически давние миграции и изоляция от родины редко создают устойчивые и полнокровные диаспоры, как бы на этот счет ни фантазировали энтузиасты “зарубежья” в самой стране исхода.
Заключение
Понятие этничности имеет краткую историю: до конца 1960 - начала 1970-х годов этот термин редко употреблялся в работах по социально-культурной антропологии, а учебники и справочные издания не содержали его определение. С середины 70-х годов концепция этничности стала обретать все большую значимость в антропологической теории.
Ключевыми категориями в изучении этничности являются этническая группа или этническая общность, хотя едва ли в научной литературе можно найти более спорные понятия, ибо современная эпистемиология подвергла радикальной деконструкции саму категорию группа.
Одна из первых научных публикаций со словом этничностъ в названии появилась в 1975 г., но само содержание термина в ней не было раскрыто. Позднее появились простые, почти фольклорные объяснения этого термина: как-то - “суть этнической группы”, “качество принадлежности к этнической общине или группе”, “то, что ты имеешь, если принадлежишь к этнической группе” и т.п.
Несмотря на то что национализм, бесспорно, вышел на первый план, исторически он стал менее важным. Он уже не является, так сказать, глобальной перспективой развития или всеобщей политической программой, - чем он, вероятно, действительно был в XIX - начале XX в. Теперь он, самое большее, лишь дополнительный усложняющий фактор или катализатор для иного рода процессов... “Нация” и “национализм”, ... больше не являются терминами, с помощью которых можно адекватно описать, а тем более глубоко проанализировать политические образования и даже чувства и настроения, которые в свое время описывались с их помощью. И я не исключаю возможности того, что с закатом нации-государства и национализм пойдет на убыль; и тогда с ясностью обнаружится, что быть “англичанином”, “ирландцем”, “евреем” или совмещать в себе все эти характеристики - это лишь один из многих способов самоидентификации, к которым прибегают люди в зависимости от конкретных обстоятельств».
Наиболее употребляемое современное понятие диаспоры - обозначение совокупности населения определенной этнической или религиозной принадлежности, которое проживает в стране или районе нового расселения. Под категорию диаспоры подпадают огромные массы населения, а в случае с Россией - это, возможно, цифра, равная нынешнему ее населению.
Диаспоры можно рассматривать как основанные на идентичности групповые коалиции, которые, являясь частью более широкого международного сообщества, имеют негосударственный характер, но осуществляют свое влияние на политику страны исхода, проживания и других стран.
Список использованных источников
1. Тишков В.А. Реквием по этносу: исследования по социально-культурной антропологии. М.: Наука. 2003. -- 544 с.
Размещено на Allbest.ru
...Подобные документы
Составляющие ресурсной базы организаций социально-культурной деятельности. Информационно-методический центр Комитета по культуре Ленинградской области. Книжные магазины "Буквоед" и "Дом книги". Районная библиотека (на примере "Центра деловой книги").
контрольная работа , добавлен 28.06.2013
Основные понятия современной социально-культурной деятельности. Общественно-добровольное формирования, фонд, движения и учреждения и их роль в развитии социально-культурной сферы. Особенности социализации детей и подростков в культурно-досуговой сфере.
реферат , добавлен 11.09.2014
Основные подходы к рационализации и повышению эффективности деятельности предприятий социально-культурной сферы. Реализация программы по повышению эффективности деятельности учреждений и организаций социально-культурной сферы на примере ОАО "Горизонт".
реферат , добавлен 27.11.2012
Понятие и функции социально-культурной сферы. Понимание услуги и продукта как двух разновидностей производимых благ. Проблемы развития здравоохранения, жилищно-коммунального хозяйства, образования, социальной защиты населения и направления их решения.
реферат , добавлен 02.06.2014
Массив правовых и организационно-технологических документов и инструктивной информации, определяющий организационный порядок подготовки и проведения социально-культурной деятельности. Финансовый, материально-технический и морально-этический ресурсы.
презентация , добавлен 29.05.2012
Определение сущности и содержания социально-культурной реабилитации, её нормативно-правовая база. Деятельность учреждений и организаций с лицами с ограниченными возможностями. Краткий анализ социальной работы в центре для несовершеннолетних в Орле.
курсовая работа , добавлен 30.01.2014
Описание элементов ресурсной базы социально-культурной сферы: нормативно-правового, кадрового, финансового, материально-технического, информационно-методического, природного. Понятие благотворительной деятельности, спонсорства и коммерциализации.
контрольная работа , добавлен 21.11.2010
Принципы и функции социально-культурной деятельности общественных организаций в Российской Федерации. Анализ основной сферы деятельности и опыта работы общественной организации на примере Совета общественного самоуправления микрорайона "Карпинский".
курсовая работа , добавлен 19.11.2010
Важность и особенности социально-культурной деятельности. Популярные виды комплексных досуговых программ. Современное состояние и перспективы развития социально-культурной деятельности в Государственном учреждении "Дом народного творчества и досуга".
курсовая работа , добавлен 12.07.2013
Характеристика, вид, цель и задачи социально-культурной акции. Сценарный план проведения данного мероприятия, план концертной программы. Смета расходов на разработку и организационно-техническое сопровождение проекта. Программа партнерских отношений.
Российская газета| Валерий Александрович, вы директор института, где одной из главных дисциплин является этнография, заявляете, что понятие этнос не просто ошибочно, а вредно. Неверно, по-вашему, и одно из основополагающих положений Конституции, что Россия - это "многонациональный народ". Правильнее - многонародная нация. Не взрывоопасны ли подобные мнения в стране, где межнациональные проблемы очень остры?
Валерий Тишков| Прежде всего хочу подчеркнуть, что вокруг понятия "этнос" много неясностей. Достаточно вспомнить так называемую "теорию пассионарности" Льва Гумилева, которой спекулируют националисты разных мастей. А ведь в мировой науке это понятие вообще не используется. За последние годы в моем директорском досье скопились десятки документов от лидеров этнических общин и организаций, и все с одной просьбой: дать официальное заключение, существует ли тот или иной этнос как самостоятельный народ со своей собственной историей и культурой. Факт очень показательный. Люди, группы хотят состояться в истории через академическое признание. Иными словами, есть положительное заключение науки - есть и народ.
Но чувство общности по этнической принадлежности не создается по решению даже самых авторитетных академиков. Оно возникает в ходе исторического процесса, а не вычитывается из журнальных статей, авторы которых выдают желаемое за действительное, умело играя на таком тонком инструменте, как этничность. Обратите внимание: выезжая за границу, каждый из жителей России говорит о себе как о гражданине российской национальности. Однако внутри страны активисты этнических групп пытаются подогревать в их среде стремление называть себя этносом, нацией, национальностью. За этим стоят как советская традиция, так и современный политический интерес. Единство россиян от этого страдает.
РГ| Не потому ли вы негативно относитесь к понятию "этнос"?
Тишков| Расставим точки над "i". Я нигде не призывал устранить многообразие человечества. Оно никогда не будет этнически и культурно однородным. Речь о другом: какой смысл придается многообразию. Есть общества, где доминирует так называемый гражданский национализм. То есть общность между людьми определяется не их этнической принадлежностью, а страной, гражданами которой они являются. Соответственно и сами эти государства называют себя национальными. Даже Индия и Индонезия, где великое множество этнических общностей, расовых и религиозных групп, которые зачастую не говорят на одном языке, тем не менее являются национальными государствами. Тот же статус сегодня и у бывших республик СССР, хотя там проживают представители разных народов.
А вот Россия продолжает оставаться в старых категориях - многонациональным государством. Но ведь здесь веками вместе живут люди разного этнического происхождения и религиозных убеждений, они имеют общую историю, культурные ценности, общий язык общения - русский. У россиян больше оснований говорить о себе как о единой нации, чем у народов многих других государств, где даже нет общего языка общения.
РГ| В СССР пытались создать единую нацию - советский народ, однако когда "цемент" КПСС и КГБ ослаб, конструкция рассыпалась. Пожелание строить российскую гражданскую нацию - не такие же прожекты?
Тишков| Наоборот, чудовищное отставание. Ведь коммунистами идея нации была спущена на уровень этнических автономий, республик. По сути, именно они были национальными государствами, а не СССР. Причем большие ресурсы выделялись на спонсирование этничности.
Уверяю вас, СССР был не тюрьмой наций, а их колыбелью. Фактически он сконструировал многие социалистические (коренные) нации, о которых сами эти люди в большинстве случаев мало что слышали. Скажем, Поволжье, Сибирь, Кавказ и Средняя Азия до советской власти представляли собой регионы, где, например, из-за постоянного смешения населения и меняющихся границ расселения один народ превращался в другой. Из-за конструирования "социалистических наций" жители страны были жестко расписаны: или чеченец, или ингуш, но никак не вайнах. Или татарин, или башкир, но никак не татаро-башкир. В СССР, по словам писателя Фазиля Искандера, "национальность превратилась в дурную формальность", от которой страдали миллионы людей, особенно потомки от смешанных браков.
А советский народ как гражданская нация, безусловно, существовал, и распался он, прежде всего, по политическим причинам, хотя раскол прошел по границам союзных республик, отданных в распоряжение "социалистических наций". Повторять такие ошибки государственного устройства больше нельзя, но и "оставлять одну нацию" тоже невозможно. В России должны сосуществовать и этнонации, и российская гражданская нация.
РГ| Но что вы предложите человеку, который хочет быть татарином, чувашом, русским?
Тишков| Ни в коем случае не надо из чувашей, русских, евреев и других "делать новых людей", формировать единую российскую нацию. Причем под словом "единая" часто подразумевают "единственная". Это глубокое заблуждение. Чуваши, русские, евреи, татары, якуты и все другие граждане России - уже давно многонародная российская нация! Для них принадлежность к стране намного важнее, чем принадлежность к этнической группе. Кроме тех, кто болен этническим национализмом и отвергает российскость.
РГ| Интересно, что этнический национализм всегда выступает противником гражданского. Когда-то и англичане не желали становиться британцами.
Тишков| Верно. Но хватило 20 лет, чтобы утвердилось понятие британской нации. Что касается России, то у нас сегодня главными противниками идеи российской нации являются русские националисты. Они считают, что нет такого понятия - россияне, что это чуть ли не марсиане. Вот ко мне обратился депутат Госдумы Алексей Митрофанов: дайте заключение института, что такое россияне? Якобы есть нации-этносы, достигшие высшей стадии развития, и Российское государство образовала русская нация. И все. А россияне - это, дескать, эвфемизм, ложное слово.
Подобный подход создает для России большие проблемы. Если русские, кстати, впервые после распада СССР составившие 80 процентов населения, будут "тянуть на себя одеяло", то так можно разрушить страну. В нашей стране русские не только составляют большинство, но их язык и культура безоговорочно доминируют, постоянно подвергая добровольной ассимиляции представителей малых культур в составе российского народа. Россию создал не русский этнос, а российский многоэтничный демос с доминирующей русской культурой и русским языком. На этом Россия стояла и будет стоять.
РГ| Нередко говорят, что советской, а сегодня российской власти следовало бы поучиться у царского самодержавия вести национальную политику. Мол, оно действовало куда гибче...
Тишков| Хотя самодержавие поддерживало разные обычаи, религии, национально-культурные автономии, но важно, что это напрямую не привязывалось к территории. Никто не говорил: эта местность для чувашей и они здесь главные, эта - для ингушей, и они здесь руководят. В то же время самодержавие, конечно, проводило и колонизаторскую политику, насильственно обращая "инородцев" в православие, устанавливая "черты оседлости".
Противоречивой была и советская политика. Скажем, создание союзных и автономных республик способствовало развитию территорий и сохранению культур. Но удовлетворить пожелания всех было практически невозможно. Тем более что требовалось учитывать не только этнические, но и экономические факторы. Скажем, создавая республики для кабардинцев и балкарцев, черкесов и карачаевцев, экономически целесообразно было соединить горную местность, где очень мало ресурсов, с предгорьями, где есть угодья. Так, кабардинцев объединили с балкарцами, хотя по языку балкарцы ближе к карачаевцам, а кабардинцы к черкесам. Карачаевцев объединили с черкесами. Спустя многие десятилетия здесь уже сложились новые республиканские общности, и переделывать ничего не нужно. Требуется лишь улучшать условия жизни.
Накануне VIII Конгресса этнографов и антропологов России, который пройдет с 1 по 5 июля, и главная тема которого обозначена как «Границы и культуры», опубликовал в Интернете свой доклад на предстоящем пленарном заседании.
Валерий Тишков во многих научных трудах и в публицистике вольно или невольно являет собой сущностный либерально-космополитический протест Запада против культурно-исторической сущности России.
Текст доклада, являющегося основным на общероссийском научном форуме, оставляет такое впечатление, что Тишков не только продолжает многолетнее сочинение «реквиема по этносу», но уже создает научно-публицистический реквием по пространству, в котором зарождается и обретает исторические основы этнос.
Автор доклада недвусмысленно подвергает критическому пересмотру тот факт, что «в науке долгое время существовала теория, которая исходила из «естественности» наций, прирожденности национальных особенностей народов, зависимости их психического склада от условий мест обитания». Тишков не принимает воззрения тех ученых, которые искали «теснейшую связь этнических рубежей с рельефом и природными условиями местности», следовательно – отказывает народам в праве на историческую родину, в итоге получается, что он готов обречь их на историческую бездомность в глобальном мире. И это прежде всего касается народов России.
В то же время докладчик вынужден признать, что с природными условиями местности связывали формирование народа и «некоторые корифеи отечественной историографии, как, например, В . М . Соловьев и В . О . Ключевский ». Но – не потому ли ясновидцы отечественного исторического знания не спешили отрывать народ от земли, что знали: существование на свете пространства, в котором зародился тот или иной народ, дает этому народу и исторические основы бытия, и метафизические средства для существования в виде уникальных географических образов и связанных с ними мифологий?
Отказывая народу в праве на первородную землю обитания, можно лишить его пространственного мышления, без которого невозможен народ, потому что без пространственного мышления невозможна его художественная культура. Потому именно «жесткая связка географии и культуры», которую явно не приемлет Тишков, и обеспечивает осмысленное и одухотворенное бытие народа под небесами. Более того, русская художественная и философская культура не существует вне понятия «русская земля», восходящего к области сакральной географии, очерчивающей физические и метафизические границы народа.
Тишков манипулирует тем, что «территория этногенеза» на сегодняшний день остается самым мощным аргументом в пользу объявления той или иной территории как этнической территории».
Наверное, нашим геополитическим оппонентам, которым нужны богатые энергоресурсами пространства России, было бы выгодно физически и метафизически оторвать от этих пространств ее народы, разубедить их в том, что они имеют историческое право на те или иные земли. Но народу жизненно необходимо знать о существовании в границах родного государства и своей этнической родины – первородного географического пространства. Такое знание есть основа полноценного социального и культурного бытия народа на земле.
Отрицая возможность существования целостных территорий, где формировались, в частности, русский или татарский народы, Тишков утверждает: «Киев и Новгород такими местами никогда не были, как ими не были Казань или древний Булгар».
Но и древний Булгар как раз и были такими территориями, потому что именно там начался процесс синергии разных племен и оформления их в татарский народ. И оформление происходило в конкретном месте, путем извлечения энергии из конкретного ландшафта. То же самое можно сказать о Киеве и Новгороде по отношению к русскому народу…
Что касается Валерия Тишкова, то он близок к правящим политическим кругам, является членом Общественной палаты страны, следовательно – оказывает реальное влияние на этнополитическое обустройство России. Потому для нас особенно небезразлично: хорошо ли знает эти народы этнолог, многие годы не перестающий сочинять «реквием по этносу», а сам этнос считающий всего лишь «воображаемой конструкцией», которая теперь, оказывается, не имеет права и на «этническую», то есть – свою историческую территорию? Насколько чуток Тишков к той метафизической материи, из которой непрерывно творит себя многонационально единая Россия, если людей, считающих «реквием по этносу» преждевременным, он называет «узколобыми националистами»? К сожалению, некоторые публичные суждения официального этнолога страны Валерия Тишкова, профессионально осведомленного в особенностях освободительного движения в Канаде, дают повод усомниться, что он в должной мере знает реальное бытие народов России.
Так, в одном из своих интервью Тишков говорил о том, что «в переписи 1989 года, например, была мордва, а в 1994 году, при промежуточной переписи, решили учесть, что у мордвы есть два диалекта – эрзя и мокша. Стали спрашивать: вы кто – эрзя или мокша? Ну люди и задумались: я – эрзя, а я – мокша. Вот так исчез мордовский этнос, причем не где-нибудь, а в самой Мордовии».
Создатель «российской нации» здесь явно не точен в суждениях. Эрзяне и мокшане, из которых состоит , задолго до 1994 года знали о том, что они являются таковыми. Более того, не переставали об этом знать на протяжении многих веков. Необходимо подсказать этнологу, что мокша и эрзя – это не «диалекты», а это финно-угорские народы со своим ярко выраженным самосознанием, со своими языками, имеющими заметное лексическое и синтаксическое различие. Уже более 80 лет выходят общественно-политические газеты, литературные и детские журналы на мокшанском и эрзянском языках, издаются книги, десятки лет выходят в эфир радио и телевизионные передачи, а на филологических факультетах университета и пединститута в Саранске функционируют мокшанские и эрзянские отделения. Это очевидные факты, и их следовало бы знать этнологу, если уж он берется публично переживать за существование «мордовского этноса».
Но здесь любопытно и другое. Тишков, судя по его словам, понимает, что при искусственном дроблении этнос может разрушиться, хотя это не касается мордовского народа – исторически раздробленного. Выходит, зная о том, что официальное дробление этноса способно его разрушить, он тем не менее в 2002 году, накануне очередной всероссийской переписи населения, предлагал растащить на множество кусков многомиллионный татарский народ, мотивируя это научной целесообразностью. Если для мордовских народов мокша и эрзя их историческая дифференциация является естественным и единственно жизнетворным на нынешнем этапе, то естественным состоянием татар является их этническая цельность. Мишари, казанские, астраханские или сибирские татары осознают себя, прежде всего, татарами, пользуются единым литературным языком. Получается, что в обоих случаях Тишков попирал естественную данность этих народов: мордвы – искусственно ее соединяя, унифицируя мокшу и эрзю, уже давно имеющих свои литературные языки, а татар – искусственно их разъединяя?
Свое дело Тишков продолжил и потом, когда стал , уже нанося исторический удар по мировоззренческой и духовной цельности и национальному самосознанию русского народа, чье национально-историческое имя в первую очередь и способна затмить «нация» Тишкова.
А в 2002 году за цельность татарского народа сумел заступиться президент Татарстана Минтимер Шаймиев . Приведем его комментарий к событиям того времени: «Если раньше в списке национальностей было указано «татары», а потом шло уточнение: «казанские татары», «астраханские татары», «сибирские татары», «кряшены» и так далее, то теперь, как предлагает директор Института этнологии и антропологии Валерий Тишков, эти уточнения должны быть записаны отдельными строками. А в таком случае единый татарский этнос, представленный как ряд народностей и этнических групп, окажется раздробленным. Кому это нужно? К сожалению, за этим уже просматривается политика. Отнестись к этому спокойно я не мог и, конечно, вмешался. Я вопрос ставлю просто: была перепись 1989 года, с тех пор новые народы не появились. Зачем выдумывать? Зачем на ровном месте создавать себе проблемы? Конечно, все дело в политике, и, разумеется, мы выступаем против подобных нововведений».
Чем можно объяснить подобного рода активность Тишкова? Известно, что он стремится реализовать в нашем пространстве американскую модель «нации», неприемлемую для России , чьей сущностью является этническая материя особого качества – метафизически привязанная к родной земле. И сочиняя «реквием по этносу» в России, Тишков восстает против самой исторической сущности нашей Родины, потому что «реквием по этносу» в изначально многонациональной России может означать только «реквием» по самой России.
Тишков являет собой одно из таких, пусть и не самых значительных, но, видимо, необходимых препятствий на историческом пути многонационально-великой России, хранящей себя на живом и мыслящем ландшафте.
Историк Наталья Нарочницкая уверена в том, что «многие национальные трения сейчас происходят не от гипертрофированного национального чувства, наоборот, от чувства неуверенности в нем. Поэтому нужно, чтобы все народы не стеснялись быть тем, кто они есть». Историк не считает «очень правильным насильно заставлять русских называть себя только россиянами. Тот плохой русский, кто перестанет чувствовать свои корни, он станет и плохим россиянином. Родина у него будет там, где будут ниже налоги».
Но все равно, было бы не совсем точно сводить феномен Тишкова только к конъюнктурному преклонению перед Америкой, хотя, может, он и связан с западными фондами, может, и пользуется в своей работе западными грантами.
Валерий Тишков во многих научных трудах и в публицистике вольно или невольно являет собой сущностный либерально-космополитический протест Запада против культурно-исторической сущности России. В данном случае Тишков – знаковая фигура. Более того, в силу своего общественно-политического и служебного положения Тишков в нашем представлении наиболее ярко реализует на современном этапе саму глобальную тенденцию по искусственному отдалению России от своих исторических и духовных корней. А сейчас еще пытается «научно» обосновать и отсутствие права народов России на исконное историческое пространство под солнцем. Ведь и Геракл смог сокрушить Антея только потому, что оторвал его от родной земли, дававшей великану силу.
Деятельность Тишкова касается стратегических основ России, по этой причине мы и обратились непосредственно к его персоне.
А социально-гуманитарная сущность многолетних деяний Тишкова наиболее красноречиво проявляется в отрицании им теории этногенеза Льва Гумилева , мужественно свидетельствовавшего о воссоединении Древней Руси и Великой Степи – во имя совместного удержания первородного пространства наших народов.
Тишков не приемлет научные воззрения Гумилева, «который вообще считал этносы порождением окружающей энергии, среды, природы, некоего пассионарного толчка». Тишков не скрывает своего раздражения в связи с выходом миллионных тиражей книг Гумилева, чьи признанные в мире фундаментальные выводы о связи этногенеза с геосферой Земли называет «несостоятельными конструкциями».
Но мы, поддерживая мировоззрение и мироощущение Гумилева, рады возможности уже от себя констатировать: живое пространство многообразного ландшафта Земли создает уникальные народы.
Мыслящая и одухотворенная земля создает уникальное лингвистическое и мировоззренческое многообразие народов. Эту истину постигают историки-поэты, философы-поэты – им дано слышать философский глагол самой земли. И как раз озарения подобного рода и становятся основой такой неповторимой культуры мирового масштаба, какую много веков создает Россия. Как говорит Наталья Нарочницкая, «гражданская общность может совершенствовать политические институты, но не рождает ни сказок, ни басен, ни Шекспира , ни Гете , ни Моцарта , ни Достоевского . Шедевры рождает нация – немцы, русские, французы, татары, калмыки…»
Мы тоже выступаем за укрепление и совершенствование нашей гражданской общности, но – не за счет искусственной унификации народов, чему, на наш взгляд, способствуют воззрения автора «Реквиема по этносу» и многие его конкретные рекомендации по этнокультурному и этнополитическому обустройству России, а также его проект «Российская нация».
Эксклюзивные этнические основы, данные нашим народам самой творящей землей, напряженным грохотом гор и вольным сиянием степей, мудрым шумом лесов и великодушной тишиной полей, необходимы людям не для взаимного отчуждения, а нужны – для постоянной связи с историческими корнями, которые – в живой земле, в одухотворенном ландшафте.
Эксклюзивные этнические основы нам необходимы для совместного, более устойчивого удержания нашего животворящего пространства.
Если угодно, этнические основы необходимы людям для постоянной сокровенной связи с творящим абсолютом, к которому восходит и эволюционно необходимое для мира лингвистическое и мифологическое многообразие человечества. Людям, не потерявшим эти свои основы, будет уютнее являться субъектами гражданской общности, которая, в свою очередь, станет по-настоящему надежной. Во всяком случае, Россия представляется нам именно такой землей, и, занимаясь в России этнологией по-настоящему, невозможно не учитывать данную метафизическую реальность.
Отрывая этнологию от земли, творящей этносы, целенаправленно вырывая этнологию из естественного для нее географического контекста, можно лишить эту науку объективных оснований, следовательно – научности. Невозможно полноценно осмысливать закономерности эксклюзивного бытия народа вне того уникального пространства, которое в самосознании, философии и мифологии народа уже значится как историческая родина, как родная земля.
Наша художественная философия и наша философская историография свидетельствуют о том, что и самой творящей земле необходимы народы – в том или ином неповторимом культурно-этническом обличии. И не случайно они лучше сохраняют себя тогда, когда находятся возле природы, когда за них перед научно-техническим прогрессом и глобализацией заступается их естественная среда обитания, их географическая родина.
Безусловно, для нас важно стремление к братству со всем миром, породнение с общечеловеческими ценностями. Но для нас жизненно важно в контексте человечества быть самими собой, то есть – не онеметь, а оставаться способными произносить свой уникальный глагол об обретении божественного единства мира и человечества. Историческое знание, подкрепленное поэтической философией, говорит нам о том, что именно в этническом многообразии творящий абсолют совершенствует и закаляет единство человечества.
Воззрения, связанные с поэтизацией исторического знания, Тишков нередко раздраженно называет «паранаукой», «чепухой». Но эта «чепуха» как раз и реально развивает наше гуманитарное знание, которое невозможно без философских прозрений о том, что народы создает одухотворенная и мыслящая природа, предписывая каждому из них свое место и свой путь на одухотворенной и мыслящей земле.
Тем не менее, Валерий Тишков необходим эволюции гуманитарного знания, следовательно – и эволюции России, которая реализует вселенскую историческую судьбу, неизменно преодолевая препятствия в процессе отстаивания этнокультурного и геополитического своеобразия.
Так вот, Тишков являет собой одно из таких, пусть и не самых значительных, но, видимо, необходимых препятствий на историческом пути многонационально-великой России, хранящей себя на живом и мыслящем ландшафте, который провидчески обозначил в исторической науке и культуре Лев Гумилев. Тишков провоцирует озаренные умы патриотической интеллигенции, возражающей ему, на пронзительные размышления и на новые откровения, эволюционно необходимые для развития нашей России.
Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. – М.: Наука, 2003. 544 с. 2000 экз. ISBN 5-02-008820-X
Книга готовилась долго – в итоге в нее вошли и статьи середины 1990-х, и совсем недавние работы. Тем не менее, они составили концептуальное единство: в итоге взгляд на современное общество получился свежий и неожиданный. Чтение трудное: в каждой главе то, о чем не говорят. Природа сепаратизма, природа нетерпимости, культура насилия, понятие расы, и, разумеется, Чечня, Карабах, Абхазия и все прочие локальные конфликты без ретуши, присущей СМИ.
Название, конечно, мрачноватое – прямо-таки «ужас патриота». Как это – этнос хоронить?! Но Валерию Тишкову , директору Института этнологии и антропологии РАН и бывшему министру по делам национальностей, к роли красной тряпки не привыкать. В начале 1990-х он шокировал политиков ельцинского розлива фразами вроде “нация - это воображаемая общность” (совершенно невинными с точки зрения социальной антропологии). Да и не только политиков. В предисловии к книге Тишков с явной усмешкой пишет, как некий студент «с боязливым придыханием» спросил: «А вы правда не признаете существования этносов?» - и «как-то импульсивно отстранился» , услышав утвердительный ответ. Шарахались от Тишкова и политики – и не раз. Словом, настоящий mad scientist – от обществоведения…
Надо знать, что великой войне в отечественной этнографии – не один десяток лет. Отчаянные схватки с привлечением тяжелого оружия – сиречь партийной бюрократии – сменялись в ней относительно долгими периодами «холодного мира». До широкой общественности доносились, однако, лишь отзвуки – такие, как разгромная критика построений Гумилева . Дилетантские по существу (не вкладываю в это определение никакого оценочного смысла), они едва бы удостоились такой чести, если бы не конфликт в среде самих этнографов.
Снаружи все это смахивает на прения свифтовских «остроконечников» и «тупоконечников». Даже просвещенный обыватель плохо понимает, почему ученые, зачастую работающие в стенах одних и тех же научных учреждений, свою науку называют по-разному. То ли этнографией, то ли этнологией, а то и вовсе социальной антропологией…
В этом смысле книга Тишкова – прекрасный материал для всех, кто вознамерится изучить историю отечественной гуманитарной мысли во второй половине XX века. Главный конфликт все тот же – между «либералами» и «антилибералами». Либерализм, по Тишкову, «означает разрыв с традицией и создание новых авторитетов» , антилиберализм «взывает к прошлому» и «презирает современность в виде поиска и инноваций» . Пишут уже о политическом размежевании этнологов – на национально мыслящих консерваторов и либералов-космополитов. Тишкова, разумеется, относят к последним – а он своим классификаторам бросает упрек: вы, мол, сами только Высшую школу КГБ закончили, и занимаетесь всякими «паранаучными заморочками: обучением дельфинов-убийц, изобретением “этнического оружия”, этнопсихоанализом, тейповыми структурами» …
В общем, кипящий котел и ящик с пауками – вот что такое современная российская гуманитарная – и в особенности этнологическая - мысль. Немудрено, что объекты исследования, как бы их не называли, готовы мочить друг друга в сортире и даже давить голыми руками. Тут не наука, конечно, виновата – просто методы этнографии (антропологии, этнологии – как ее не называй) таковы, что главным инструментом в исследовании всегда становится сам ученый. Любой термометр в огне раскалится. А горит сегодня – везде, и будет гореть все жарче, предупреждает Тишков. Нынешняя глобальная цивилизация строится на размежевании – или, говоря ученым языком, на «конструировании идентичностей» (что, собственно, и не позволяет ей стать глобальной). Как это происходит, видно даже на примере большой научной распри, которая для Тишкова становится своеобразным case-study, «этнографическим сюжетом» . «Реквием по этносу» – потому что, по Тишкову, никакого этноса на самом деле нет, этнос – конструируемый воображением концепт. Существует, однако, «этничность» , которую понимают по-разному и которую, с известными оговорками, можно понимать как «форму социальной организации культурных различий» . Это не этносы рождаются, умирают вступают в конфликты друг с другом – нет. «Происходит путешествие индивидуальной/коллективной идентичности по набору доступных в данный момент культурных конфигураций или систем, причем в ряде случаев эти системы и возникают в результате дрейфа идентичности».
Один из признаков этнической общности – миф об общей судьбе этой общности, представление о собственной причастности к ней. До тех пор, пока мы разделяем этот миф, мы – единый народ. И различия творим мы сами, причем решающую роль в создании этнических мифов играют государство и интеллектуальная элита – те же самые ученые. Грустно сознавать, что именно ученые – лингвисты, антропологи, этнографы, историки – а также писатели стояли у истоков большинства современных этнических конфликтов. Провоцировали людей на резню своими книгами, статьями… Но Тишков называет имена. Так, дальновидные люди еще в середине 1980-х говорили: «Этот Ардзинба со своими писаниями по хеттологии доведет нас до войны с грузинами».
Мысль об ответственности ученого – и, говоря шире, интеллектуала-гуманитария – в книге ключевая. Мы уже успели привыкнуть к тотальной безответственности речей и к тому, что даже в самых вопиющих случаях гуманитарии готовы принести мир и ответственность в жертву весьма абстрактно понимаемой свободе. Немудрено, что слова Тишкова о том, что «историки и другие интеллектуалы не только отражают историю, но и творят (конструируют) реальность, причем как в созидательных, так и в разрушительных вариантах» многим покажутся ересью. Строго говоря, это и есть ересь – как и мысль о том, что XXI век, в отличие от века XX, станет «веком большинств» , что пора ставить вопрос о защите от агрессивного напора «меньшинств» , которые конструируют себя с завидной легкостью и быстротой. Если так, то в перспективы у нас не малые войны и конфликты, но столкновения «большинств», ибо без конфликтов человечество еще не научилось существовать… Печально – но Тишков красивым теориям предпочитает грубую реальность.
Скачать: Что статья Владимира Путина по национальному вопросу не. (
1999), и в завершение этой серии - книга «Реквием по этносу» (2003).
Против эссенциалистской концепции этноса Тишков выдвинул. Авторская динстинкция этноса и нации, сформулированная с позиций. Тишков В. Реквием по этносу: исследования по социально-культурной. . Вопрос о природе и сущности этничности, этноса, нации. «Реквием по
этносу» В.А. Тишков призывает даже к тому, чтобы отказаться.
Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. М.: Наука. 2003. - 544 с. - ISBN 5-02-008820-Х. Книга доступна для скачивания. Глава I. Этнография и социально-культурная антропология. Глава II.
Единство и многообразие культур. Глава III. Феномен этничности. Глава IV. Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по Чтобы скачать этот файл зарегистрируйтесь и/или войдите на сайт используя. В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Тишков. Тишков В. А. Реквием по этносу: исследования по социально-культурной антропологии.
ИНСТИТУТ ЭТНОЛОГИИ И АНТРОПОЛОГИИ РАНКниги вне категорий: Соколова З. П. Ханты и манси. Взгляд из XXI века. Институт этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо- Маклая РАН. М. : Наука, 2. 00. ISBN 9. 78- 5- 0.
Скачать публикацию Европейскаяинтеграция и культурное многообразие: В 3 ч. Отв. ред. М. Ю. Мартынова. Ч. III: Традиционные ценности и новые ориентиры.
М., ИЭА РАН, 2. 00. ISBN 9. 78- 5- 4. Скачать публикацию Европейскаяинтеграция и культурное многообразие: В 3 ч.
Отв. ред. М. Ю. Мартынова. Ч. 2: Европейский образ жизни. М., ИЭА РАН, 2. 00. Скачать публикацию Европейская интеграция и культурное многообразие: В 3 ч. Отв. ред. М. Ю. Мартынова.
Ч. 1: Идентичность и миграции. М., ИЭА РАН, 2. 00. Скачать публикацию Степанов В. В., Тишков В. А. (ред.) Новые этнические группы в России.
Пути гражданской интеграции. М.: ФГНУ "Росинформагротех", 2. ISBN 9. 78- 5- 4. Скачать публикацию Жуковская Н.
Л. Мир традиционной монгольской культуры. Lewiston, Queenston: The Edwin Mellen press, 2.
ISBN 0- 7. 73. 4- 3. Скачать публикацию Пушкарева Н. Л. Русская женщина: история и современность. История изучения "женской темы" русской и зарубежной наукой.
Материалы к библиографии / Н. Л. Пушкарева. - М. Ладомир, 2. 00. 2. ISBN 5- 8. 62. 15. Скачать публикацию *В. А. Липинская. Традиционная культура русского народа в средней полосе Европейской части страны.
Этнографический альбом - Самара: ООО "Медиа- Книга", 2. ISBN 9. 78- 5- 9. Крыцин И. А. Окраины Москвы (повесть Ивана Крыцина). Малая серия: «Этнографический источник» / отв. В. А. Тишков. М.: ИЭА РАН, 2. ISBN 9. 78- 5- 4. Скачать публикацию Власова И.
В. Русский Север: историко- культурное развитие и идентичность населения. М.: ИЭА РАН, 2. 01.
ISBN 9. 78- 5- 4. Скачать публикацию Дубова Н. А., Куфтерин В. В.
Антропология населения Южного Узбекистана эпохи поздней бронзы (по материалам некрополя Бустон VI) [Серия «Этническая антропология Средней Азии». Вып. 4]. Москва: Старый сад, 2. ISBN 9. 87- 5- 8. Скачать публикацию *Баринова Е.
Б. Китай и Южная Сибирь в древности: два вектора взаимодействия: монография. Москва: Новое Время, 2. ISBN 9. 78- 5- 9.
Филиппова Е. И. Территории идентичности в современной Франции. М.: ФГНУ "Росинформагротех", 2. ISBN 9. 78- 5- 4. Этнография полевой жизни: воспоминания сотрудников ИЭА РАН / Отв. И. А. Аржанцева, М. Л. Бутовская. – М.: ИЭА РАН, 2.
Скачать публикацию. ISBN 9. 78- 5- 4. Савоскул С. С. Мой Переславль. О локальном самосознании личности. М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 2.
Скачать публикацию. ISBN 9. 78- 5- 4.