Главная / Проекты, схемы

Пикуль нечистая сила правда или вымысел. «Нечистая сила».Валентин Пикуль

(Участник конкурса рецензий и все такое. Прислушавшись к замечаниям строгих критиков, добавила несколько слов про особенности художественного стиля и актуальности книги в наше время.)

Я вообще люблю творчество В.С. Пикуля. Его исторические произведения легко читаются, быстро запоминаются. В свое время благодаря его книгам я успешно сдала экзамен по истории на 4 курсе университета, что ещё больше прибавило писателю веса в моих глазах. В своих книгах Пикуль перенял эстафету из рук Карамзина и успешно доставил ее современным читателям, передав будущим поколениям. Его целью было составить своеобразную художественную историческую энциклопедию от 16 века до современного времени.

Автор был влюблен в русскую историю и к каждой книге собирал столько материала, что текст потом приходилось урезать втрое, оставляя только самое основное. В свое время его произведения были так популярны, что при продаже одного из его новых романов «Фаворит» толпа напиравших покупателей выдавила стекла в книжном магазине. Но не этот роман писатель считал своим шедевром. Главной творческой удачей для него был роман «Нечистая сила», повествующий о предреволюционных годах 20 века. Издан был роман с огромными купюрами в 1979 году, а полное издание увидело свет лишь через 10 лет.

В предисловии Пикуль писал, как тяжело было опубликовать эту книгу, как ему угрожали, не упомянул только о том, что был за нее жестоко избит. Что же было этому причиной? Сам автор объяснил это в последующих переизданиях кратким предисловием, где сказал, что жулье и коррупционеры современных ему времен легко узнали себя в жулье и коррупционерах времен дореволюционных.

Пикуль всегда говорил, что изучение истории позволяет не только узнать прошлое, но и понять настоящее, и даже предвидеть будущее. Именно поэтому в своем последнем интервью 1990 он чрезвычайно точно предсказал все будущие проблемы России и откровенно не разделял восторгов по поводу грядущих реформ и демократии ("Я Тосе сказал тогда: "Вот произошла революция и полезла на трибуны всякая дрянь. Ничего. Чем больше они наболтают, тем меньше напишут"). Говорил он и о важности исторической памяти, о том, что человек, своей истории не помнящий, обречен снова и снова наступать на старые грабли, повторяя прошлые исторические ошибки.

В романе «Нечистая сила» с беспощадной точностью описаны все раковые опухоли, разъедавшие Россию: и небывалый расцвет мистицизма и клерикализма, и вопиющий непрофессионализм рвущихся во власть карьеристов, и повальное разграбление государственного бюджета, и наплевательское отношение царской верхушки к собственному народу, на который были свалены все налоги и тяготы войны с Японией и Германией. Разумеется, рыба гниет с головы, поэтому первопричину возникшей ситуации Пикуль видел в личности и характере Николая Второго. Автор прослеживает правление последнего русского царя от коронации и Ходынки до отречения от власти и революции, отмечая его удачи и неудачи, называя прямых виновников политических провалов и ошибок.

Однако главное место отведено именно «нечистой силе» – роковому стечению обстоятельств, приведших к царскому трону тобольского хлыста Распутина, явившегося настоящим символом гибели царской России. Мне приходилось видеть в институте новые учебники по истории, где «старец Григорий» рисуется чуть ли не святым подвижником. К счастью, дальше института эти учебники не пошли, но сама тенденция «обелять добела черных кобелей» уже настораживает. Вспомнить хоть доску памяти уморившего 4 тысячи русских голодом в концлагерях генерала Маннергейма, который душил Ленинград кольцом блокады, или фильм «Адмиралъ», где стыдливо умалчивается о том, как храбрый адмирал Колчак после революции стал одним из командующих армии воюющей против русского народа Антанты, создал военную диктатуру на трупах не только большевиков, но и мирных жителей, а также косвенно участвовал в разграблении России Англией и Канадой, поскольку во время его правления из России был вывезен практически 2/3 ее золотого запаса. Таким образом, последующие разруха и голод 20-30 годов имеют свои имя и фамилию, и восхищаться таким человеком может только враг России.

Много, много подобных имен и фамилий будет в романе «Нечистая сила», и каждому будет воздано по заслугам. Самое же интересное - чуть ли не каждому герою книги можно подобрать прототипом современного исторического деятеля. Провокатор и скандалист Пуришкевич - В.В.Жириновский. Монах Илиодор - протодьякон А.В.Кураев. События книги с какой-то мистической беспощадностью рисуют нам картину России современной. Я не знаю, дождемся ли мы вагонов с иконками, посылаемых на фронт вместо снарядов, и бандитских погромов, имеющих религиозную подоплеку, но проигрываемые из-за тотальной коррупции и разложения армии войны, бесправность бедного населения перед власть имущими, упадок нравственности, полная деградация в искусстве (взять хотя бы современное русское кино), задыхающаяся экономика и умирающая социальная составляющая страны (медицина, образование, пенсии) - не оставляют ни малейшего шанса на успешный конец существующего порядка вещей и государственного строя. Именно об этом и пытался сказать автор, написавший этот роман ещё в период брежневского "застоя".
Пикуль кропотливо работал над текстом своих произведений. Он с гордостью писал, что его собрание исторических документов и фотографий составляет целую библиотеку и все чаще на письма историков, предлагающих свою помощь и перечень нужных документов и книг, ему приходится отвечать: "Спасибо, у меня уже все это есть".

Романы Пикуль писал своеобразно. Он редко следовал приему историчности в диалогах персонажей, справедливо полагая, что современный читатель просто-напросто не поймет всяких "понеже" и "бяше". Зато весьма был внимателен к изображению исторических событий и характеров героев. В текст любого романа Пикуля включены целые отрывки из настоящих исторических документов и мемуаров, так что мы можем буквально слышать голоса прошедшей эпохи. Отрывки эти иногда отличаются по стилю и взгляду на те или иные события (этот авторский прием один из критиков назвал «калейдоскопным видением»), что помогает нам взглянуть на обсуждаемое явление с разных точек зрения. Кроме этого приема, можно назвать ещё один – Пикуль не умеет писать скучно и заумно, его книгу может с интересом читать даже современный школьник.

Я настоятельно советую прочесть этот роман всем – взрослым и школьникам. Это роман-предупреждение, роман-пророчество о том, что может случиться со страной, если во главе ее станет неподходящий человек, чья власть при этом будет абсолютной.

13 июля 1928 года родился советский писатель, автор исторических романов и повестей Валентин Пикуль.

К 1970-м годам в Советском Союзе полным ходом шел процесс перерождения творческой интеллигенции. Писатели, артисты, художники, чьими предками были рабочие и крестьяне, продолжая создавать по заказу партии идеологически верные произведения, за кулисами с большим удовольствием примеряли на себя образы высокородных дворян, отделенных от плебса высоким происхождением.

В творческих компаниях, куда был открыт вход только избранным, стало модно сожалеть о «России, которую мы потеряли». До выхода этого слогана в открытое общественное пространство оставалось еще более десятилетия, однако те, кто в будущем понесет идею в народные массы, контуженные перестройкой, уже «созрели».

Еще далеко было до канонизации Романовых, но продвинутые советские творцы были уже морально восторгались «невинно убиенным Николаем Романовым, его супругой и детьми». С учетом неоднозначности царской четы, упор в этих «кухонных покаяниях», разумеется, делался на расстрелянных детях.

И вот, в тот момент, когда «подпольная реабилитация» Романовых в творческих кругах набирала обороты, грянул гром.

Не станем думать, что у Николая II не было идеалов. Совершенно непонятно - почему, но этот идеал он обратил в прошлое Руси: император проповедовал при дворе культ своего предка - Алексея Михайловича (ошибочно названного в истории царем «тишайшим»). Зимний дворец бессмысленно копировал угасшее в веках царствование второго Романова! Граф Шереметев, видный знаток боярской старины, выступал в роли режиссера костюмированных балов, которые устраивались с азиатской пышностью. Николай II любил облачаться в древние бармы, а царица играла роль красавицы Натальи Нарышкиной. Придворные в одеждах московских бояр пили, морщась, дедовские меды и говорили: «Редерер все-таки лучше!» Вошли в моду «посиделки боярышень» - девиц и дам высшего общества. Подпевая своему властелину, министры перестраивали служебные кабинеты на манер старинных хором и принимали в них царя, сохраняя при этом неуклюжие формы этикета XVII века… В телефонных аппаратах странно звучали древние славянизмы: понеже, бяше, иже, поелику… Царю же эти спектакли безумно нравились.

«Кровавое царствование - и самое бесцветное»

В эпоху перестройки книги писателя Валентина Пикуля превратились в настоящие бестселлеры. Иной взгляд на русскую историю, далекий от классических советских канонов, вызывал у читателей колоссальный интерес. Но среди романов Пикуля издатели предпочитали стороной обходить тот, который в сильно сокращенном виде в 1979 году был издан под названием «У последней черты». Настоящее же название, данное автором - «Нечистая сила. Политический роман о разложении самодержавия, о тёмных силах придворной камарильи и бюрократии, толпившейся возле престола; летопись той поры, которую зовут реакцией между двумя революциями; а также достоверная повесть о жизни и гибели „святого чёрта“ Распутина, возглавлявшего сатанинскую пляску последних „помазанников Божиих“».

Николай II имел в быту репутацию un charmeur (то есть очарователя)… Милый и деликатный полковник, умеющий, когда это надо, скромно постоять в сторонке. Предложит вам сесть, справится о здоровье, раскроет портсигар и скажет: «Пра-ашу вас…»).… Но именно царствование Николая II было самым жестоким и злодейским, недаром же он получил кличку Кровавый. Кровавое царствование - и самое бесцветное. Картину своего правления Николай II обильно забрызгал кровью, но безжизненная кисть царя не отразила на полотне ни одного блика его самодержавной личности.

Всероссийский Гришка

В начале 1970-х годов Пикуль взялся за тему, казалось бы, изученную, но, как ни парадоксально, малоизвестную. Правление последнего русского императора в СССР всегда рассматривалось исключительно сквозь призму деятельности революционеров.

Пикуль отодвинул в сторону эсеров, большевиков, меньшевиков, взявшись за самих Романовых и русскую элиту конца XIX - начала XX века. В отличие от более ранних исторических эпох, этот временной отрезок был запечатлен в воспоминаниях современников, придерживавшихся разных политических взглядов. Из этих свидетельств складывался портрет эпохи разложения великой империи, когда едва ли не главной фигурой в жизни страны стал Григорий Распутин.

«Развратная камарилья, которая в своем придворном инкубаторе вылупила Гришку из церковного яйца, кажется, и сама не ведала, что из него получится. А в притчах Соломоновых сказано: «Видел ли ты человека, проворного в деле своем? Он будет стоять перед царями; он не будет стоять перед простыми». Распутин крепко разумел эту библейскую истину.

– А на ча мне перед народцем топтаться? Я и посижу… Лучше уж перед царями встану. От ихнего стола даже помойка жирной бывает. С единой крохи царевой век сытым будешь!..»

Аргументы и факты

Среди претензий, которые будут выдвинуты в адрес Валентина Пикуля в связи с «Нечистой силой», будут обвинений в неисторичности. В действительности все с точностью наоборот - это, наверное, самая документальная книга из всех, что были созданы Пикулем. Библиография авторской рукописи содержит 128 наименований, среди которых как воспоминания дневники той эпохи, так и стенографические отчёты допросов и показаний 59 высших министров, жандармов и чиновников Российской империи, данных в 1917 году в Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного Правительства.

В великой империи мощный монарх, умевший держать страну в кулаке, оставляет трон сыну, который и близко не наделен отцовским характером, но пытается копировать манеру его управления. Нарастающий кризис усугубляется наличием у нового императора жены, чью натуру не выносили даже самые близкие люди. Проблемы императрицы толкают ее к мистицизму, поиску мессии, которым для нее становится ловкий крестьянин, любитель выпивки и женского пола Григорий Распутин. Не имеющий образования, но умеющий воздействовать на людей Распутин, начинает умело манипулировать царской четой, становясь для них незаменимой фигурой. И все это на фоне деградации органов государственного управления империей, неумения монарха идти по пути своевременных реформ.

Валентин Пикуль в данном романе не стал придумывать ничего. Он просто принес зеркало, в котором отразил все состояние времен правления последнего императора. Оно никак не вписывалось в лубочную картину, которая в этот же период создавалась на кухнях советских творцов, «заболевших» «потерянной Россией».

«За Распутина со мною расправятся»

Простить этого писателю не могли. Произведение создавалось в 1972-1975 годах, и уже тогда Пикуль столкнулся с угрозами.

«У этого романа очень странная и чересчур сложная судьба, - писал сам автор, - Помню, я еще не приступал к написанию этой книги, как уже тогда начал получать грязные анонимки, предупреждавшие меня, что за Распутина со мною расправятся. Угрожатели писали, что ты, мол, пиши о чем угодно, но только не трогай Григория Распутина и его лучших друзей».

Пикуля за «Нечистую силу» были с двух сторон - угрозы почитателей императорской семьи с «творческих кухонь» соединялись с недовольством главного партийного идеолога Михаила Суслова. Последний рассмотрел, и, наверное, небезосновательно, в неприглядных картинах из жизни царского окружения, параллели с деградацией партноменклатуры эпохи Леонида Брежнева.

«Прошло много лет, вокруг моего романа и моего имени сложился вакуум зловещей тишины - меня попросту замалчивали и не печатали. Между тем историки иногда говорили мне: не понимаем, за что тебя били? Ведь ты не открыл ничего нового, все, что описано тобою в романе, было опубликовано в советской печати еще в двадцатые годы…», - признавался Валентин Пикуль.

Писатель, ушедший из жизни летом 1990 года, успел увидеть первые публикации полной версии «Нечистой силы». Он, однако, не догадывался, что спустя несколько лет на книгу о Распутине и Романовых будет объявлено негласное табу.

Неудобная правда

Канонизация императорской семьи превратила «Нечистую силу» в глазах определенной части публики в нечто кощунственное. При этом сами иерархи церкви отмечали, что Романовых канонизируют за мученическую смерть, а не за образ жизни, который они вели.

Но выходцы с тех самых кухонь» творцов 1970-х» готовы объявить войну любому, кто посмеет приставить зеркало к последним Романовым.

Народный артист РСФСР Николай Губенко, поставивший в 2017 году «Нечистую силу» в театре «Содружество актеров Таганки», собрал аншлаги и обвинения в клевете на императорскую семью.

Как и в случае с романом, те, кто обвиняет авторов спектакля, игнорируют главное - в его основе лежат исключительно свидетельства и документы эпохи.

«Помазанники божьи» деградировали уже настолько, что ненормальное присутствие Распутина при своих «высоконареченных» особах они расценивали как нормальное явление самодержавного быта. Иногда мне даже кажется, что Распутин в какой-то степени был для Романовых своеобразным наркотиком. Он стал необходим для Николая II и Александры Федоровны точно так же, как пьянице нужен стакан водки, как наркоману потребно регулярное впрыскивание наркотика под кожу… Тогда они оживают, тогда глаза их снова блестят!

В спектакле, поставленном Губенко, есть очень яркий момент - на фоне кадров «лихих 90-х» скрипят по сцене сапоги невидимого, но присутствующего здесь Гришки Распутина.

Он и сейчас незримо скалится из-за плеча тех, кто вместо правды об эпохе Николая II создает лживую картину всеобщей благодати. Картину, которая может привести только к одному - новому повторению исторических ошибок, к новой масштабной катастрофе России.

Не было «России, которую мы потеряли». Она уничтожила себя сама, уверял Пикуль в своем лучшем романе.

Дмитрий Быков: Ну вот 1989 год, проект «Сто лет ― сто книг» добрался наконец до выхода романа Валентина Пикуля «Нечистая сила».

История этого романа удивительна. Сначала он был в полном виде закончен в середине семидесятых, представлен в несколько издательств, представлен в журнал «Наш современник». Все понимали, что печатать его нельзя, и тем не менее напечатали. Напечатали в сильно сокращенном, примерно раза в полтора, и, прямо скажем, искаженном виде.

Эти четыре номера «Нашего современника», нечеловечески затрепанные, до сих пор хранятся у нас дома, потому что они всегда ходили по рукам, потому что интересно. Мы подписывались на многие журналы, но очень редко нам удавалось так удачно попасть. Обычно всё интересное печатается где-то у других, иногда в какой-нибудь самой неожиданной «Технике молодежи», как Стругацкие. А тут вот мы попали. Мы выписали «Наш современник», довольно нудный почвенный журнал, и в нем ― бац! ― самый популярный роман Пикуля.

Пикуль вообще считал эту книгу своей лучшей. Называлась она «Нечистая сила», в результате её назвали «У последней черты». Она в 1979 году удостоилась разноса непосредственно от Суслова. Александр Яковлев, впоследствии архитектор перестройки, увидел в этом романе ― совершенно обоснованно ― антисемитизм и написал довольно резкую статью.

Яковлев мне рассказывал, я помню, как прочитал эту книгу и поразился совершенно открытой проповеди антисемитизма, которая там содержалась, и обсудил это с Громыко во время своего обеда. Он тогда служил в Канаде, а Громыко приехал в Канаду в гости, они обедали и Яковлев спросил: «Что же это делается?». И Громыко сказал: «Да, знаете, я тоже недоумеваю».

В верхах роман вызвал сильное неудовольствие, но думаю, что это неудовольствие в огромной степени зависело не от того, что там якобы имелся антисемитизм. Действительно имелся, в общем, его там видно. Но проблема-то этого романа не в антисемитизме. Проблема романа в том, что он показывает разложение верхушки.

Конечно, Пикуль сделал всё возможное, чтобы со всех сторон подпереться. Он написал: «Да, в моем романе не действуют революционеры, там нет подпольщиков, там нет коммунистов. Но я же всё это уже описал в двухтомном романе „На задворках великой империи“ и не вижу смысла повторяться». Конечно, если бы он вставил туда пару сцен с Лениным в Цюрихе или, допустим, с Дзержинским на каторге, может быть, книга приобрела бы чуть более советское звучание.

Но на самом-то деле роман писался о вырождении советской верхушки. И тогда было четыре произведения, которые, собственно говоря, существовали полулегально, но пользовались огромной популярностью. Первый ― легальный вполне, но трудно доставаемый труд вполне советского историка Касвинова «Двадцать три ступени вниз». Тут, понимаете, описывались, собственно, ступени вниз Ипатьевского дома, ну и двадцать три года царствования Николая Романова описывались как спуск по исторической лестнице в страшный подвал, кровавый подвал, в котором закончилась история российской монархии.

Надо сказать, что книга эта была написана с позиций предельно объективных, не таких уж оголтело марксистских, и в ней, в общем, содержалось некоторое даже сочувствие к императору и его семье, хотя это приходилось вычитывать между строк.

Вторым таким текстом ― не знаю, в какой степени кинокартину можно называть текстом, но тем не менее ― была картина Элема Климова «Агония» по сценарию Лунгина и Нусинова. Тоже картина была изуродована, предполагалось, как рассказывал Климов, снимать её как миф, с двумя Распутиными: один реальный, другой существующий в народном воображении. Но тем не менее это был такой один из главных текстов о советской империи ― и о Российской империи, и о советских параллелях, который именно из-за этих совершенно очевидных параллелей никак нельзя было выпускать.

Понятное дело, что фильм Климова имел тем не менее пафос абсолютно советский и совершенно явно советский. Но тем не менее возникало ощущение большого авторского сочувствия к Николаю, которого играл Ромашин, к Вырубовой, которую играла Фрейндлих. В общем, всех как-то было жалко. И империю было жалко. А уж Распутин―Петренко выглядел вообще совершенно очаровательным персонажем.

Третьим таким текстом, который был в это время очень ограниченно доступен, была ходившая очень широко в самиздате копия якобы дневников Вырубовой, которая была напечатана в журнале «Былое». Разумеется, никакого отношения к Вырубовой и её дневникам эта фальшивка не имела, но я хорошо помню, что эта подделка пользовалась огромной популярностью в среде советской интеллигенции.

И многие, кстати говоря, изучали ту ситуацию по пьесе Толстого и Щеголева «Заговор императрицы». Эта пьеса была абсолютно желтая, абсолютно скандально бульварная, очень оскорбительная для всей тогдашней, как это называли, романовской клики, но тем не менее всё это пользовалось популярностью. Почему? А потому что параллели бросались в глаза.

Ну и наконец, четвертый такой текст ― это роман Пикуля, который был тогда до известной степени знаменем так называемой русской партии. Что такое русская партия? Да, существовали тогдашние почвенники. Почвенники всегда предлагают себя власти в качестве кузнецов репрессивного проекта: вот дайте нам, и мы всех этих жидишек передавим! А почему их надо передавить? Да они все либералы, они все проамериканцы, они все интеллигенты! А вот мы настоящие. Настоящими, исконно-посконными они считали себя на основании того, что писали очень плохо. И поэтому они предлагали себя всё время в качестве инструмента новой опричнины.

Надо сказать, что Валентин Саввич Пикуль, замечательный прозаик, принадлежал, в общем, если не организационно, то идеологически к партии «Нашего современника». И, конечно, он критиковал власть. Конечно, все они критиковали власть, но не слева, как либералы, а справа. За то, что она недостаточно жестока, за то, что она недостаточно идейна, за то, что она евреев и прочих нацменов недостаточно жестко прижимает. «Не нужно помогать нацменам, не нужно строить империю, нужно дать власть нашим, русачкам!» ― вот на этом основании они и критиковали, разумеется, и коррупцию, и разврат, и идейную опустошенность.

Строго говоря, роман Пикуля о том, как евреи погубили Россию. Тут и Манасевич-Мануйлов, который, кстати, действует и в фильме Климова, еврейский журналист, махинатор, манипулятор, который управляет Распутиным и с его помощью сбивает царя с панталыку. Тут и вся еврейская пресса, тут и целый заговор …, что открытым совершенно текстом написано у Пикуля. Кстати, описывая того же Манасевича, он произносит сакральную фразу: «Красивый толстый мальчик привлек внимание известных …». Это была какая-то дикая смелость по советским временам, считалось, что … не существует, да и евреи неизвестно, есть ли.

Короче, вся эта невероятная храбрость по тем временам преследовала единственную цель ― показать власти, что она опять идет по двадцати трем ступенькам вниз, она опять повторяет страшный путь Николая Романова, который привел его в Ипатьевский дом. Наверно, действительно цифра 23 ― какая-то в известном смысле роковая. Брежнев, правда, процарствовал дольше, но тем не менее 23 года Николая Романова ― это и в самом деле как-то многовато, и поэтому его слишком позднее отречение от престола, видимо, уже ничего не могло спасти, могло только ускорить гибель. Да и вообще его предали, о чем говорить?

Если же говорить об объективном результате, то вот здесь начинается интересное. Когда-то Владимир Новиков иронически назвал Россию самой читающей Пикуля и Семенова страной. Да, но не только их, конечно. Но надо вам сказать, что на фоне нынешнего масскульта и паралитературы Пикуль и Семенов ― это титаны мысли. Да, это, конечно, действительно акулы ротационных машин.

Эти писатели, пусть они даже писали по тем временам беллетристику, прекрасно знали историю, владели многими закрытыми источниками. Библиотека Пикуля в Риге, где он жил, насчитывала 20 тысяч томов, и там были уникальные раритеты. Он перелопатил огромное количество (думаю, не меньше, чем Солженицын) архивов, касавшихся 1912-1917 годов, периода мрачнейшей реакции. Естественно, он подперся эпиграфом Ленина про кровавую шайку с чудовищным Распутиным во главе.

Он реакцию постстолыпинскую, с 1911 года, да и достолыпинскую, примерно начиная года с 1903, да и собственно реакцию с 1907 года, когда раздавили революцию, столыпинскую как таковую с 1907 года, пока его не убили, до 1911 ― всё это он изучил достаточно тщательно. Надо сказать, что, как и все русские консерваторы, он относился к Столыпину, может быть, слишком восторженно. Но надо сказать, что в романе «У последней черты» нет никаких иллюзий насчет того, что Столыпин мог спасти положение. Там довольно четко написано, что всё катилось в бездну.

И вот смотрите, какая интересная получается вещь. Пикуль был, конечно, человек очень консервативных, очень почвенных воззрений. Когда он писал идеологические вещи, как, например, некоторые его миниатюры, весь его талант куда-то девался. Но когда он писал собственно материал, историю, вот здесь прав Веллер, который был и остается одним из немногих сторонников такой писательской реабилитации Пикуля.

Считалось, что Пикуль пошляк. Но не надо забывать, что Пикуль ― аппетитнейший, увлекательнейший рассказчик. Это особенно видно по замечательному роману «Фаворит» об эпохе Екатерины. Это видно по «Пером и шпагой», по «Слову и делу», лучшему русскому, я думаю, роману после Лажечникова об истории Анны Иоанновны. «Слово и дело» ― великая книга, потому что в ней весь ужас бироновщины запечатлен с невероятной силой и брезгливостью.

Да и строго говоря, даже его «Три возраста Окини-сан» ― это тоже очень приличное сочинение. Да у него много! «Париж на три часа», «Пером и шпагой». Можно по-разному относиться к его «Реквиему каравану PQ-17», но тем не менее, когда он не касался ближайшей истории, давняя у него выходила и сочно, и красочно, и аппетитно, и омерзительно. В общем, он серьезный писатель.

И вот когда Пикуль описывает разложение распутинской монархии, монархии времен Распутина, монархии, которая непосредственно управляется нашим другом, когда он описывает всю глубину этой гнили, этого разложения, нельзя не отнять у него и изобразительной силы, и убедительности. И главное вот что интересно: Пикуль любуется некоторыми своими героями. Тем же Манасевичем-Мануйловым, которого он ненавидит, тем же Андронниковым (Побирушкой), да? Но больше всего, конечно, он любуется Распутиным.

Вот меня недавно спросили, можно ли назвать Распутина трикстером. Объективно нет, объективно он был довольно скучный малый. Но вот того Распутина, которого описывает Радзинский, и особенно того Распутина, которого описывает Пикуль, трикстером назвать можно. Это шут у трона, человек невероятной физической и нравственной силы, огромной притягательности, весельчак, кутила. И вот эта знаменитая Распутина мадера, мадерца с корабликом на этикетке, и его неубиваемость, и его бабы бесконечные, его увлекательные отношения с Вырубовой и с царицей, и особенно, конечно, таинственная такая легенда о том, что Бадмаев, великий врач, потчует его какими-то средствами для поддержания мужской силы.

Вся эта легендарная, и эротичная, и хитрая, и глупая, и наивная в чем-то фигура, позволившая так по-дурацки себя заманить в ловушку и убить, перерастает у Пикуля в какой-то странный символ неубиваемости и хитрости народа. Вот его Распутин ― это такой народный герой, немножко вроде Уленшпигеля. И он жутко обаятелен у него выходит. Наверно, это была одна из причин, по которым книга была запрещена, не вышло отдельное издание при советской власти, а сам Пикуль надолго был лишен публикации.

Потому что Распутин у него выходит невероятно обаятельным. И когда после смерти Распутина о нем вспоминают и поют: «Со святыми упокой, человек он был такой, любил выпить, закусить да другую попросить», мы тоже как-то начинаем по нему скорбеть. Великий, в сущности, ничтожный, наивный, удивительно талантливый, удивительно глупый человек, который залетел выше, чем ему полагалось, и на этом погиб.

Обратите внимание, что ведь и Распутин, и Николай были на самом деле частыми довольно героями русской поэзии того времени. Ведь и Бунин в стихотворении «Божий мужичок», и Гумилев в стихотворении о Распутине ― «В гордую нашу столицу входит он — Боже, спаси! ― обворожает царицу необозримой Руси» , и Антокольский ― самые разные поэты посвящали ведь ему стихи. Что-то в нем было.

И вот эта легендарная фигура Распутина побеждает и предубеждения Пикуля, и его довольно консервативные взгляды. Она превращает его роман «Нечистая сила» в безумно увлекательное чтение. Как вот правильно говорил МХАТовский завлит, по-моему, Марков, да, Марков, по поводу пьесы Булгакова «Батум»: «Когда герой исчезает, хочется, чтобы он появился скорее, по нём скучаешь». И действительно, всё, что не касается Распутина в этом романе, такая довольно занятная экзотика из времен распада империи. А вот появляется Распутин, и тут же появляется электрическое напряжение. Он сумел о нем написать.

Надо сказать, что такие попытки были. Был, скажем, трехтомный роман Наживина, вышедший в эмиграции, довольно скучный, правду сказать, хотя есть места там блистательные и Горький высоко его оценил. Но Пикуль умудрился написать о крахе империи веселый плутовской роман, временами страшный, временами отвратительный, но в главной своей интонации веселый.

И когда мы сегодня наблюдаем разнообразное жулье, разоблачаемое Навальным, мы, конечно, понимаем, что Навальный-то прав, но вместе с тем мы смотрим на них с каким-то очень русским восторгом. Ну молодцы ребята! Как они хитро, правильно всё это делают! Неправильно, конечно, но как у них получается!

Прав был абсолютно Андрей Синявский, сказав, что вор в русской сказке ― это фигура эстетическая, это плут, это герой плутовской новеллы. За ним приятно следить, он художник, артист. И Распутин у Пикуля такой же артист. Это часто бывает с писателями, которые умудряются влюбиться в объект своего изображения. Правду сказать, ни в одном из своих романов Пикуль не достигал такого эффекта. Никогда у него не получалось такого обаятельного прохвоста.

Правду сказать, мистическую составляющую личности Распутина, его таинственный дар, его способность заговаривать кровь и зубы он отбрасывает абсолютно. Он восхищается этим таким, как правильно писал тогда Александр Аронов, «этим русским Вотреном», этим жуликом из низов, который так высоко залетел. И, в общем, получился у него, как ни странно, единственный народный герой во всей тогдашней советской литературе.

Естественно, когда книга вышла в 1989 году, она уже прежнего ажиотажа не вызывала. Но даже на фоне 1989 года, когда печаталась прорва антисталинской литературы и эмигрантской прозы, этот роман всё-таки прогремел. И Валентин Пикуль, я думаю, останется в русской литературе не просто как беллетрист, а как один из великих прозаиков, как это ни странно, притом великих со всеми неизбежными минусами. В любом случае эта книга сегодня читается как свеженькая.

Ну, а мы поговорим о девяностом годе, о книге «Невозвращенец» Александра Кабакова, которая, можно сказать, определила всю литературу девяностых.

Известный клеветник на старца Григория Распутина и святого Царя-мученика писатель-лжеисторик Валентин Пикуль заканчивая свой роман «Нечистая сила» писал «По определению В. И. Ленина, «контрреволюционная эпоха (1907-1914) обнаружила всю суть царской монархии, довела ее до „последней черты “, раскрыла всю ее гнилость, гнусность, весь цинизм и разврат царской шайки с чудовищным Распутиным во главе ее…» Вот именно об этом я и писал!»

Ах как старался угодить клеветник Пикуль тогдашней коммунистической власти. Как же! Ведь она на фоне описанного в книге «царского беспредела» выглядела просто агнцем! Но что-то не учел знаменитый злопыхатель. Власть оказалась не такой гнусной, как сам писатель. К 1979 году, ко времени выхода сокращенного варианта романа Пикуля в журнале «Наш современник» что-то в коммунистической власти изменилось. Не случайно же после публикации ближайшее окружение Л.И. Брежнева пришло в замешательство. Секретарь ЦК КПСС М. В. Зимянин даже вызвал «на ковер» зарвавшегося писателя.

Затем на Всесоюзном идеологическом совещании в отношении Пикуля критически высказался член политбюро КПСС, главный идеолог СССР М.А. Суслов. А после этого в газете «Литературная Россия» появилась разгромная статья старшего научного сотрудника АН СССР, кандидата исторических наук И.М. Пушкаревой, направленная против романа у «Последней черты» (авторское название «Нечистая сила»). Ученый историк Пушкарева прямо заявила о плохом знании Валентином Пикулем истории и отметила, что «литература, которая „лежала на столе “у автора романа (судя по списку, который он приложил к рукописи), невелика… роман… не что иное, как простой пересказ… писания белоэмигрантов - антисоветчика Б. Алмазова, монархиста Пуришкевича, авантюриста А. Симановича и пр.». О том же гласило и редакционное заключение, подписанное заведующим редакцией художественной литературы Е. Н. Габисом и старшим редактором Л. А. Плотниковой: «Рукопись В. Пикуля не может быть издана. Она не может считаться советским историческим романом…».

Итак, конец 1970-х годов. Эпоха застоя. А коммунистическая власть тем не менее пересматривает свои взгляды на историю. И потому Пушкарева в редакционном заключении Лениздата на рукопись Пикуля довольно патриотично пишет: «Рукопись романа В. Пикуля „Нечистая сила “не может быть принята к изданию, поскольку …является развернутым аргументом к пресловутому тезису: народ имеет таких правителей, каких заслуживает. А это оскорбительно для великого народа, для великой страны…»

Когда же Лениздат расторг договор, Пикуль передал свою рукопись в «Наш современник» и роман «Нечистая сила», хотя и с большими сокращениями, и под названием «У последней черты» все-таки вышел. Известный критик Валентин Оскоцкий так отозвался о публикации в «Нашем современнике»: «В романе отчетливо сказалась не историчность авторского взгляда, подменившего социально-классовый подход к событиям предреволюционной поры идеей саморазложения царизма». По-коммунистически? Да. Но важно-то не это. Важно то, что все критики сходятся в одном - роман Пикуля не историчен. Искажение истории и (по словам Пушкаревой) «оскорбление великого народа, великой страны» - вот в чем причины того, что произведение Пикуля не было принято советской цензурой.

По этим же причинам заседание секретариата правления СП РСФСР публикацию романа в журнале «Наш современник» определило, как ошибочную. Валентин Саввич, конечно же впал в депрессию В одном из писем писал: «Живу в стрессах. Меня перестали печатать. Как жить - не знаю. Писать хуже не стал. Просто не нравлюсь советской власти…» Но не только советской власти не нравился рьяный коммунист Пикуль. Он не нравился и антикоммунистам. Так, сын царского премьер-министра П. А. Столыпина Аркадий Столыпин написал о романе статью с названием «Крохи правды в бочке лжи» (впервые вышла в зарубежном журнале «Посев» № 8, 1980 г.). В ней он утверждал: «В книге немало мест не только неверных, но и низкопробно-клеветнических, за которые в правовом государстве автор отвечал бы не перед критиками, а перед судом».

Не нравился Валентин Пикуль и своим собратьям по литературе. Например, прозаик В. Курбатов писал В. Астафьеву после публикации романа «У последней черты» в «Нашем Современнике»: «Вчера закончил чтение пикулевского „Распутина “и со злостью думаю, что журнал очень замарал себя этой публикацией, потому что такой „распутинской “литературы в России ещё не видели и в самые немые и постыдные времена. И русское слово никогда не было в таком небрежении, и уж, конечно, русская история ещё не выставлялась на такой позор… Теперь уж и в уборных как будто опрятнее пишут». А Юрий Нагибин в знак протеста после публикации романа даже вышел из редколлегии журнала «Наш современник».

Но наступили другие времена. Грянула (не к ночи будь помянута) так называемая перестройка. На смену консервативным коммунистам-патриотам пришли либеральные коммунисты, западники, которым было наплевать на историческую Россию. Цензура ослабла и с 1989 года роман Валентина Пикуля стал издаваться в различных издательствах выставляя русскую историю, по определению Курбатова, «на позор». Прискорбно об этом говорить, но к одной из книг лично написал предисловие нынешний председатель Союза писателей России В. Н. Ганичев. А в 1991 году он издал роман Пикуля «Нечистая сила» и в своей «Роман-газете» более чем трехмиллионным тиражом. Так началось масштабное тиражирование исторической лжи.

Но надо отдать должное крайнему интересу нашего народа к истории. Особенно во время перестроечных годов. И особенно к романам Валентина Пикуля, которыми зачитывались миллионы читателей. Справедливости ради отметим, что написаны они действительно талантливо. Критики и читатели согласно утверждают, что романы Пикуля захватывают своими сюжетами, читаются с большим интересом. Может оно и так… Может действительно пьянство и разврат Царей и Цариц интересны для тех, кто пытается оправдать себя. Наверное, для миллионов советских людей, «серых совков», было важно понимать то, что великий человек так же подл и мерзок, как и «всякий человек»? В свое время о таком «интересе» Александр Пушкин написал так: «Толпа жадно читает исповеди, записки, потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости, она в восхищении. Он мал как мы, он мерзок как мы! Врете, подлецы: он и мал, и мерзок — не так как вы — иначе! … Презирать суд людей не трудно; презирать суд собственный невозможно».

Можно полагать, что Пикуль врал о мерзости великих намеренно. Ведь знал же он, например, о положительном историческом взгляде на Григория Распутина. Хорошо знавшая Валентина Саввича Л.Н. Воскресенская вспоминала: «А что за «нечистая сила»? Это, по его /Пикуля/ мнению, был Распутин. Тут я с ним была совершенно не согласна. И хотя он мне лично показывал те документы, на которые он и в книге своей опирался, о том, что Распутин был развратником, но я ему все равно говорила, что неправда это. Мне тогда кто-то, как будто в пику ему, дал накануне небольшую книжечку Николая Козлова о Распутине. И в ней автор задавался вопросом: как мог Распутин быть развратником, если его Святая Чета выбрала? И отвечал, что клевета была масонами спровоцирована. И Распутин для них был только мелкой пешкой, поскольку целью было скомпрометировать Царя и Его Семью… В этой книге Козлова приводились воспоминания о встречах Распутина со священниками, старцами, и даже с архиепископом. Такие духовные встречи, такие разговоры и вдруг — разврат? Не могло быть такого никак. Ну, не сходилось. И я сразу подумала: «О, какие враги то были у нашего Царя — через Распутина пошли». И Пикулю все это я тогда и сказала».

В наше время тиражирование исторической лжи Валентина Пикуля продолжается. Но следует понимать, что его произведения для православных христиан - это кощунственные произведения. Ложь о православных русских Царях и Царицах, ложь о православной русской монархии, клевета на святого Царя мученика и самого близкого для него человека из народа — человека Божия Григория Распутина, это иначе как кощунством не назовешь. И потому очень прискорбно, когда православные ссылаются на книги Пикуля, отстаивая свою точку зрения (в особенности) на Григория Распутина. Хотя конечно же поминать произведения Пикуля не пристало не только православным, но и всем, кто пытается отстаивать свои взгляды на историю ссылками на него. В заключение еще раз хочется напомнить слова Аркадия Столыпина о том, что в творчестве Пикуля есть «немало мест не только неверных, но и низкопробно-клеветнических, за которые в правовом государстве автор отвечал бы не перед критиками, а перед судом».

Изначально, заинтересовал фильм многосерийный "Григорий Р.", посмотрела с удовольствием. Захотелось узнать больше о личности и жизни Распутина. И ходить-то далеко не надо: только руку протянуть к книжной полке.

Помниться, на заре перестройки, роман В.Пикуля "Нечистая сила" печатался частями в каком-то периодическом издании, где я его прочла впервые. Когда вышла книга, перечитывать не стала, так и простоял фолиант нетронутым, содержание романа забылось.