Интервью джеймса макэвоя. Джеймс макэвой признался, что должен скрывать свою частную жизнь

Блестяще играет аж 9 ролей! И снова наш внештатный корреспондент Наталья Хиггинсон прислала нам эксклюзивный материал - интервью с этим замечательным шотландским актером!

- В фильме вы играете разных персонажей, какой среди них ваш любимый?

Да, наверное, придется выбрать между Барри и Хедвигом. Барри очень простой в плане воплощения, а Хедвиг - напротив, очень сложный. Но потом Хедвиг мне понравился, и я получал от него огромное наслаждение. Сначала было сложно, а потом я в него влюбился. Так что, наверное, все-таки Хедвиг. Потому что всегда интересно играть детей, и еще он интересен, потому что зрители поначалу думают, что он невинный и искренний, а потом он оказывается зловещим. В исполнении он оказался тоже не таким простым, и именно это мне и нравится.

- Но ведь актеры все время играют разных персонажей? Вы думали об этом, когда работали над «Сплитом»?

Да! Удивительно, люди говорят, мол, наверное, сложно играть целых девять персонажей сразу? А я думаю, так я уже сотню играл за всю свою карьеру. Просто это девять разных заданий сразу. Так что если смотреть с точки зрения энергозатрат на одном проекте, да, ты играешь сразу девять. И я всегда мечтал отыгрывать разницу в персонажах, изменения между ними. Это сложно, но это - самое интересное для актера и не менее интересно зрителям, которые за этим наблюдают: «ООО! Он только что перешел из одного в другого!». Когда мне доводилось это наблюдать - это было невероятно крутое зрелище.

- А вы сами не считаете, что актеры страдают от расщепления личности?

Нет, но я абсолютно уверен, что мы создаем разных личностей именно таким способом. Ну и потом, мы все играем роли: дома мы одни, на работе - другие. Я знавал актеров и режиссеров, которые совершенно невероятны на работе, но когда уводишь их с площадки, они превращаются в нечто невразумительное. И я видел обратное: совершенно невероятная счастливая и талантливая личность приходит на площадку и превращается в сухой лимон. Но при этом ты наводишь на них камеру, и они обалденно играют. Но ты никогда не поймешь, что оказывается, он несчастен все это время из-за стресса и напряжения. Это целая индустрия внутри индустрии. И ты постоянно изображаешь кого-то еще, и все твои создания постоянно следуют за собой. И они реальны.

- Я очень люблю «Грязь», и там вы тоже переодевались, взяли ли вы что-нибудь из того опыта?

Хм, тогда было сложнее ходить на каблуках. Возможно, каблуки были неудобные. Но оба персонажа - совершенно разные. Я не думаю, что Брюс в «Грязи» реально страдает расщеплением личности. Я думаю, Брюс просто жил в своих иллюзиях. И я думаю, что он прекрасно понимал, что он - вовсе не его жена. Но он так тяжело переживал ее отсутствие, что пытался таким образом хоть как-то удержать ее в своей жизни, и одновременно понять, почему она ушла. А Кевин в «Сплите» содержит в себе 22 личности, которые живут своей жизнью. Но да, тренировка, конечно, была полезной. И за последние 3-4 года я сыграл довольно много других личностей, в том числе таких, которые страдали заболеваниями разума: «Макбет», «Правящий класс» и «Транс». И это все тоже помогло, и было своеобразной репетицией для этой роли. Но вот, что интересно. Я не считаю каждую из этих личностей страдающим от расстройства разума. Кевин болен, да, но каждая из его личностей - нет.

- Насколько глубоко вы погружаетесь в исследование темы прежде, чем начать работать над ролью?

Это зависит от разных факторов. Иногда приходится исследовать весьма интенсивно, а иногда хватает моего собственного опыта. Но я никогда не имел никакого опыта с расщеплением личности, так что пришлось изучить вопрос. Мне пришлось изучить, что это значит для тех, кто страдает от этого недуга - не только прочитать медицинскую информацию. Я обнаружил, что их способ поддерживать связь между личностями, что населяют одно тело - это дневник. Так они систематизируют свою жизнь. Я помню, одна женщина говорила, как она смогла наладить контакт между двумя личностями. Один из ее эго был маленький мальчик, который обожал Лего. И когда вдруг кто-то шел в магазин за едой после его выходов, оказывалось, что все деньги потрачены на пять новых наборов Лего. Ей пришлось придумать способ дисциплинировать его, чтобы он не тратил на Лего все деньги. Это было 15 лет назад, но остались ее дневники и видео. Сегодня возможность вести видеоблог - большое подспорье для таких людей.

- Вы были знакомы с творчеством Шьямалана до вашего сотрудничества? Что вы думаете о нем, как о режиссере?

Он очень хорошо готовится к работе, он - один из самых подготовленных режиссеров на площадке, с которыми мне довелось работать. Ну, может, на пару с …

- Кем?

Не скажу. Пусть каждый думает, что это он. Но Найт и правда знает весь сценарий наизусть, каждый кадр, до того, как снимет его. Многие режиссеры тратят много времени и денег на превизы и раскадровки, а потом не используют эти наработки. А он использует каждый кадр, который задумал. У него все детали на месте и продуманы. Так что я ему просто доверился на все сто. И когда я сомневался, думал: «Он наверняка знает больше меня, и если он хочет, чтобы я это сделал, значит, это нужно. А если не сработает, попробуем что-то еще». С ним очень легко, даже когда ты чувствуешь, что идешь по тонкому льду. С ним можно идти.

- Вы побрили голову для «Сплита»?

Я побрил голову для фильма «Люди Икс: Апокалипсис». И Найт увидел меня в таком виде. И один раз я был пьян, а он говорит: «Вот! Это тот парень!». Частично из-за бритой головы, а частично - потому что он раньше меня пьяным не видел.

И потом я сделал еще один фильм… тоже лысым. Мне сказали: «Ты нам нравишься лысым». Так что я сделал три фильма подряд с бритой головой.

- Как вы себя ощущаете в таком виде? Освобожденным?

Нет, я не был в восторге, и это не было каким-то новым открытием себя, но мне понравилось. Вчера мне пришлось делать грим для съемки на постер этого фильма, и я подумал, блин, так хорошо - самое то, так что, мне нравится.

- Думаете, что люди воспринимают вас таким иначе?

Да, абсолютно. На улице, когда на меня сердятся, сначала агрессивно обращаются, типа: «Ты, мудила…» а потом убегают. Видя лысую голову, они принимают меня за скинхеда или нео-нациста. Однозначно.

- Они не спрашивают, не родня ли вы Патрику Стюарту?

Ха! Мы очень близки с ним.

- А вам гонорар не увеличили, раз уж вы играете больше персонажей?

Хороший вопрос! Я никогда об этом не думал, но теперь вижу, что логика в этом есть.

- Этот фильм, в том числе - о том, что страдание может сделать вас лучше. Как вы думаете, делают ли страдания вас лучше как художника?

Да, одно из посланий фильма действительно об этом. Не знаю. Я переживал страшные вещи в детстве. И они сделали меня тем, кто я есть. И я бы не изменил ничего в своей жизни, даже, если бы мог. Потому что мне нравится, кем я стал и каким я стал.

И как актер, я уделяю много времени раздумьям над тем, почему люди поступают так или иначе. Почему в нас есть некие шаблоны поведения. Но каждый раз, оглядываясь. Я вижу тот путь, что привел меня туда, где я нахожусь. И еще я думаю, все не так просто и однозначно. И не обязательно, если ты страдал, то станешь хорошей личностью. Второе не однозначно следует за первым. Но то, что не убивает нас, однозначно делает нас сильнее. И эта идея - основная во всех фильмах о супергероях. Эти истории существовали сотни лет. И потом трансформировались в это: «О, мои родители погибли, когда я был маленьким, теперь я стану супергероем». Сколько раз вы это видели в кино? «Мою маму убили, и теперь я стану Бэмби и превращусь в крутого сильного оленя». Трагедия делает нас сильнее - это правда. Однажды я оказался радом с детским психологом, я был в Вашингтоне, потому что мы с Робертом Редфордом промотировали фильм «Заговорщик». И мы разговорились. У меня только что родился ребенок, и мы говорили о том, какие они восприимчивые и как любое сказанное слово может сломать им жизнь. Но она сказала: «Дети, у которых в жизни все хорошо, не становятся ничем особенным». И я тогда подумал «Ого!» Это говорит детский психолог. Так что я ей верю.

На самом деле нет. Есть много особенных людей, у которых в жизни все было хорошо. Но какая-то правда в ее словах все-таки есть.

- Вы говорили о своих театральных работах, не планируете вернуться в театр?

Я планировал оказаться на сцене в ближайший год. И это были большие планы, просто чертовски огромные. Но оказалось, что эту пьесу в будущем году ставят еще четыре раза. Так что и я, и режиссер, мы ищем другой материал, потому что мы не хотим быть пятыми.

- Театральная постановка требует больше усилий, не проще ли просто сниматься в кино?

Хм, я не согласен. Кино требует больше, в плане внимания к тебе.

- Но театр требует больше физических усилий.

Даже если постановка не требует больших физических усилий, ты все равно худеешь. И можно есть все, что хочется и сколько хочется, и ты все равно останешься худым, да. Потому что ты постоянно - с момента разогрева - в напряжении. Но те постановки, в которых я участвовал, были еще и очень напряженными физически. Но даже если это не так, ты все равно теряешь вес во время игры. Просто из-за стресса: сердце бьется быстрее, и адреналин бежит по венам. Но и в ответ получаешь море энергии. Но при этом ты удовлетворяешь свою потребность рассказать историю. В театре ты рассказываешь ее каждый раз до конца. А в кино иной раз снимаешь что-нибудь несущественное весь день. И думаешь, как же сегодня удовлетворить свое желание рассказывать.

- Играть на сцене - сложнее, или это просто другой набор инструментов?

Это другой набор инструментов, другой способ связи со зрителем. И другое требование к зрительскому вниманию. И ты должен прилагать усилия, чтобы смотрели именно на тебя, а потом - помочь зрителям перенести внимание на другого человека, когда наступает время слушать его. И так далее. Иными словами, ты переводишь внимание зрителей на нужного человека в нужное время. Иначе они запутаются. А в кино все иначе, ты делаешь свою работу, и монтажер делает свою. Именно монтажер заставляет зрителей смотреть туда, куда нужно, а музыка и освещение в кадре подсказывают им, что они должны в этот момент чувствовать. Так что, у тебя нет контроля ни над чем, как у актера. А в театре ты - главный рассказчик. И это гораздо приятнее, ты чувствуешь полную отдачу от процесса.

- Считается, что жанровое кино часто оказывается вне внимания Киноакадемии.

Многие фильмы оказываются вне внимания Академии, не только подобного жанра. Но сейчас Киноакадемия меняется. Посмотрим, что будет дальше.

Интервью брала Наталья Хиггинсон

Перевод Надежды Маркаловой

—Джеймс, послушайте, что пишут о вас на просторах Интернета девушки из разных уголков мира: «Макэвой излучает сексуальную радиацию», «голубоглазый пожиратель сердец», «поражающий одним взглядом». А вот от российских поклонниц: «Джеймсик, сексик, пусик, кисик». Представляете, сколько парней вам завидуют! Может, научите, как нужно правильно смотреть, ходить и «излучать», чтобы стать секс-символом?

— Если бы я периодически не подходил к зеркалу, то, может, и впрямь поверил бы в свою «радиацию». (Смеется.) Каким образом я затесался среди секс-символов — самая большая загадка, вызывающая у меня только смех. И вообще, что означает сей титул на самом деле? К какому именно символу секса тебя причисляют? Даже страшно подумать. (Хохочет.) И по-особенному смотреть или ходить я тоже не умею — надо учиться.

— А знаете ли вы, что ваши фанатки-соотечественницы называют себя не иначе как «макэвуайеристками» (по-английски — McAvoyeurs).

— Об этом я узнал еще лет пять тому назад, листая популярный журнал. Узнал и подумал, что только этого мне и не хватало. Ведь смысл вуайеризма — в тайном наблюдении за объектом. Но, к счастью, поклонницы оказались дамами вежливыми, милыми и на удивление скромными. Кстати, некоторых из них я даже знаю по именам и всегда здороваюсь при встрече. (Улыбается.)

— Какой вы обходительный в жизни, мистер Макэвой. А на экране такое творите, что даже страшно произнести. В картине «Виктор Франкенштейн» издеваетесь над самим Гарри Поттером, повзрослевшим, но вполне безобидным, всячески помыкаете им, куском хлеба попрекаете. Не боитесь, что зрители вам такого не простят?

— Ужасно боюсь. (Улыбается.) Но ничего не поделаешь — такая у нас работа. Вчера ты волшебник в очках, а сегодня стараниями сценариста Макса Лэндиса — лохматый горбун Игорь, оказавшийся «в подмастерьях» у безумного ученого (то есть у меня), и получаешь затрещины. Интересно, что Игоря не было ни в оригинальном романе Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей», ни в его первых классических экранизациях. Однако со временем он стал такой же частью мифа о «современном Прометее», как и сам доктор Франкенштейн. Именно Игоря Лэндис сделал главным героем фильма. Впрочем, в самом начале картины это просто безымянный горбун из кочующего цирка, интересующийся медициной. И вот судьба сводит его с эксцентричным студентом медицинской академии Виктором Франкенштейном, который предлагает ему взять имя его пропавшего соседа. А потом возникает союз двух блестящих умов, которые осмелились бросить вызов самой смерти. Меня очень привлекло смешение разных жанров в фильме — триллера, драмы, черного юмора и ужастика.

— Как вам работалось с Дэниелом Рэдклиффом?

— Когда режиссер фильма Пол Макгиган предложил мне сыграть Франкенштейна, Дэниел уже был утвержден на роль Игоря. Перед началом съемок Пол похлопал меня по плечу и предложил: «Тебе нужна разминка. Ну-ка, толкни Рэдклиффа, чтобы он упал. Я должен почувствовать, что у Франкенштейна действительно сильные руки. Встань сюда, Дэн». «Поттер» (к тому моменту ему уже нарастили волосы до плеч и он с трудом их расчесывал), улыбаясь, подошел ко мне, я его толкнул, и бедняга упал на диван. «Очень хорошо, — похвалил режиссер. — Давай еще разок!» Дэниел опять послушно приблизился, потом отлетел в угол, поднялся и пошутил: «Может, хватит! Видите же, что я податливая жертва». Я было подумал, что он удалится,

чтобы смазать ушибы мазью. Ан нет! Когда всех попросили на площадку, он первым сорвался с места и помчался, радостно помахав мне рукой: «Не отставай, Джеймс!»

Рэдклифф — потрясающий парень: талантливый, энергичный, отлично чувствует партнера, с ним всегда легко. А какой въедливый! Во всем ему нужно разобраться, вникнуть в детали, что-то подкорректировать. Сценарий он изучил от корки до корки, постоянно объяснял, почему надо заменить тот или иной медицинский термин или инструмент (между прочим, все инструменты, пробирки, хитрые ­приспособления в лаборатории Франкенштейна были сделаны на заказ). Оказалось, что Дэн во всем этом хорошо разбирается и имеет солидный багаж знаний в области химии, анатомии, физики и медицины. Уверен, что из него точно получился бы ученый, если бы парень не подался в актеры. Я не забыл сказать об этом, когда мы представляли картину в Сан-Диего в июле, — думал, что Дэниел обрадуется, но он выглядел смущенным, как будто выдали его тайну. Пришлось его развеселить — сообщить публике, что картина обязательна к просмотру для всех, кого раздражает Гарри Поттер и кто мечтает увидеть волшебника побитым. Представьте в тот момент нашу компанию, восседавшую за столом, — хохочущего режиссера Макгигана, меня, бритого наголо, и лохматого и бородатого Рэдклиффа. (Смеется.)

Кадр из фильма «Виктор Франкенштейн» (с Дэниелом Рэдклиффом)

— В России любят картину «Собачье сердце», поставленную по произведению Михаила Булгакова. Ее главные герои — профессор Преображенский и доктор Борменталь — как и Франкенштейн с Игорем, тоже создали человека, а потом очень пожалели о своем эксперименте…

— Как интересно, нам с Дэниелом надо обязательно посмотреть фильм. Ведь мы теперь профессионалы в этом деле и обязательно добьемся отличного результата. (Смеется.)

— Джеймс, некоторые актеры признаются, что никогда не смотрят фильмы, в которых они снимаются. А вы?

— Всегда смотрю и отснятые эпизоды, и окончательный вариант. По натуре я настоящий самоед: к своей работе отношусь критически, выискиваю причины неудач, все время анализирую и пытаюсь сделать прогноз, понравится картина и мой образ

зрителю или нет. Кроме того, во время съемок я мысленно прокручиваю, что у меня не получилось, и делаю работу над ошибками. Весьма утомительный процесс, но я не могу иначе.

Иногда отсматриваешь снятый материал и понимаешь, что уже ничего не поправить. Так обидно. А вот в театре все по-другому — можно рассказать зрителю историю от начала до конца без остановки. И сразу почувствовать реакцию зала. Сегодня мы ставим одну пьесу и видим, что она не нравится. А завтра будет другая, и она принесет успех. В кино же сложно предсказать результат — приходится рассчитывать на свою команду, на своего режиссера. Потом ты заканчиваешь работу, а над картиной продолжает трудиться огромное количество людей. Звук, музыка, спецэффекты и многое другое — это тоже слагаемые успеха фильма, но ты уже не можешь ни на что повлиять.

— Во многих картинах вы выполняете непростые трюки. Приходится постоянно поддерживать форму?

— Стараюсь как могу. Слежу за весом, хотя на диетах никогда не сидел. Хожу в спортзал на тренировки, по возможности занимаюсь боксом, играю в футбол, регби. Вообще, трюки — не самая опасная часть актерской профессии. Иногда можно получить травму буквально на пустом месте. Не так давно я здорово поранил руку в театре. Просто очень устал в тот день, было несколько репетиций, жутко болела голова — упал, зацепившись за декорацию, и рука пришлась на торчавший металлический штырь. В итоге открытый перелом и гипс. И с мотоцикла несколько раз неудачно падал, хотя и не новичок в этом деле, люблю погонять. Иногда приезжает мой друг — актер Майкл Фассбендер, мы садимся на мотоциклы и гоняем на бешеной скорости.

— Слежу за своей формой, хожу в спортзал, по возможности занимаюсь боксом, играю в футбол, регби. На тренировке перед благотворительным матчем (Лондон, 2014). Фото: REX/Fotodom

— Джеймс, о том, как вы гоняете с Майклом, ходят легенды. Правда, что вы угнали гольфкар режиссера Мэттью Вона на съемках фильма «Люди Икс: Первый класс»?

— Стыдно вспоминать. Самое обидное, что обвинили во всем Майкла, хотя инициатором «угона» был я. Я ему сказал тогда: «Представь, что перед тобой мотоцикл с коляской. Я буду управлять, а ты раскачивайся, чтобы создать хорошую тягу». Фассбендер не смог отказаться от идиотской затеи, мы разогнали гольфкар, орали от удовольствия, а потом я на секунду отвлекся, и машинка врезалась в фуру. Меня выбросило, несколько минут лежал, ничего не понимая. Потом услышал голос Майкла: «Ты жив?» — и успокоился. Через несколько минут прибежал народ из съемочной группы, увидели помятый гольфкар и Фассбендера за рулем (он случайно съехал на водительское место при ударе) и обвинили его во всех грехах. Долго я им объяснял, что и как, пока не успокоились, но перед режиссером до сих пор неудобно. (Улыбается.)

— А когда вы познакомились с Фассбендером?

— Мы снимались в американском сериале «Братья по оружию», но совместных сцен не было. Я помню, как на съемочной площадке меня постоянно предупреждали: «Выключи свой английский, говори на американском, следи за артикуляцией». Когда ты в американской форме, с оружием в руках, быстро перестраиваешься на «местный диалект». Как-то я заметил Фассбендера — тот старательно артикулировал, красиво проговаривал звук [р]. «Ну, этот парень точно американец», — подумал я. А он возьми да и окажись ирландцем! (Смеется.) ­Как-то еду я по Лондону на мотоцикле, притормаживаю и слышу: «Ну привет, Макэвой! Кричу тебе, а ты не реагируешь!» Стоит передо мной «американец» собственной персоной, как будто и не расставались.

— Когда вы снимались в картине Роберта Редфорда «Заговорщица», режиссер тоже просил, чтобы вы говорили на американском?

— Не просто просил, настаивал: «Говорите правильно, я вас не понимаю». И дал мне полезный совет: «Не пытайтесь казаться интересным: вы и так интересны. Просто следуйте за сюжетом, и у вас все получится». Мэтр сказал, я сделал. (Улыбается.) А еще Редфорд напомнил мне о системе Станиславского, которая «всегда выручит». Не хочу обидеть Станиславского, но мне кажется, он как-то слишком напорист и не всегда учитывает нюансы. Но это сугубо мое мнение.

— У вас много друзей?

— Нет, немного. И все они — из юности. С одними я учился в школе в Шотландии, с другими — в Академии музыки и драмы. Жизнь всех раскидала, но стараемся держать друг друга в курсе дел и по возможности чаще встречаться. Я постоянно езжу в Глазго, собираемся там веселой компанией, да и в Лондоне иногда получается пообщаться. Я очень ценю наши встречи — они меня подпитывают, дают силы, как и поездки в родную Шотландию, где я отдыхаю душой.

— А где еще вы любите отдыхать, когда есть время?

— У нас с женой довольно плотный рабочий график, но мы всегда стараемся выкроить время для отдыха. Путешествовать любим — например, несколько лет тому назад открыли для себя Грецию. Каждый раз находим новые места, любуемся дивной природой этой страны, совершаем долгие прогулки, купаемся, наслаждаемся местной кухней. Еще очень любим Италию и Испанию, побывали в Индии и Мексике.

Раньше мы с Энн-Мэри больше путешествовали, но после рождения сына предпочитаем места, которые идеально подходят для детского отдыха. А недавно я поймал себя на мысли о том, что лучшая точка на земле — все-таки родной дом, в нем нам так хорошо и спокойно. Старею, наверное. (Улыбается.) Мы живем в Крауч-Энде в северной части Лондона. Здесь чистый воздух, много зелени — лужайки, аллеи, живописные холмы. Даже дождь в наших краях особенный — тихий и красивый. Этот район не типичен для современного мегаполиса, он больше напоминает деревню с невысокими изящными домиками. Если получается, то в выходные всей семьей ходим на рынок, покупаем свежие продукты, придумываем, что приготовить на обед или на ужин.

— Нам с Энн-Мэри по-прежнему интересно друг с другом. Я знаю, что рядом «мой» человек. Может быть, как раз это и подразумевает слово «счастливый» 2015 Фото: Global Look Press

— Вы любите готовить?

— И я, и Энн-Мэри увлечены кулинарией. У нас даже есть толстая семейная тетрадь с рецептами, часть которых привезена из разных стран. Мне нравится индийская кухня — особенно удается карри. Также считаю себя знатоком мексиканских закусок — во всяком случае, друзья мои шедевры всегда хвалят. Кстати, надо бы угостить ими настоящего мексиканца — интересно, что он скажет? А любимые фишки Энн-Мэри — блюда средиземноморской кухни. Беспроигрышный вариант!

— Джеймс, вы ведь уже опытный женатик. В чем, на ваш взгляд, главный секрет счастливого брака?

— Увы! В данной области я худший из экспертов. (Смеется.) Слово «брак» всегда настораживает, а уж каким должен быть счастливый брак, я и подавно не знаю. Нам с Энн-Мэри по-прежнему интересно друг с другом, есть взаимопонимание и взаимная поддержка, и ничего не хочется менять. Я знаю, что рядом «мой» человек. Может быть, как раз это и подразумевает слово «счастливый»?

Полное имя: Джеймс Эндрю Макэвой

Семья: жена — Энн-Мэри Дафф (45 лет), актриса; сын — Брендан (5 лет)

Образование: окончил Королевскую шотландскую академию музыки и драмы

Карьера: снялся более чем в 40 фильмах и сериалах, среди которых: «Хроники Нарнии: Лев, колдунья и волшебный шкаф», «Джейн Остин», «Искупление», «Особо опасен», «Люди Икс: Первый класс», «Транс», «Виктор Франкенштейн»

Успел расстаться с юношеской мечтой стать священником, отслужил в военно-морских силах Великобритании и начал жизнь с чистого листа, переквалифицировавшись в первоклассного актера. Всемирная слава и многомиллионные гонорары его ничуть не испортили - сказывается армейская закалка и интеллигентное воспитание. Чем неоднозначнее роль, тем она привлекательнее - вспомните хотя бы «белого воротничка», превратившегося в киллера в боевике Тимура Бекмамбетова «Особо опасен», или страдающего биполярным расстройством полицейского-наркомана в триллере «Грязь» Джона С. Бейрда. Умение выбирать сложных персонажей - такая же суперспособность Макэвоя, как его фирменная манера шутить с каменным лицом. Оба эти таланта он продемонстрировал, встретившись с ELLE в Лондоне, чтобы поговорить о своей новой работе - роли создателя одного из самых знаменитых чудовищ в литературе и кинематографе, доктора Виктора Франкенштейна.

ФОТО Simon Emmett/trunkarchive.com

ELLE Виктор Франкенштейн - классический ученый-безумец. Как по-вашему, он герой или злодей?

Джеймс МакЭвой Я бы не сказал, что его можно поставить на темную или светлую сторону, тут не может быть однозначного мнения. Он - двинутый на всю голову энтузиаст, ходячая проблема для всех. У Виктора есть харизма, задор, интеллект и цель в жизни, но при этом у него не все дома. Что поделать - не всем везет.

ELLE В фильме есть явное противостояние науки и религии. С одной стороны - образованный атеист Франкенштейн, с другой - набожный констебль в исполнении Эндрю Скотта. Кто все-таки победил?

Д.М. Во многом именно всеобщая набожность в разгар технической революции и довела Виктора до ручки: «Люди, очнитесь, как вы можете верить во всякую чушь, когда мы изобрели паровую машину?» Констебль, к слову, там тоже слегка сошел с ума. Иными словами, противостояние между религией и наукой в фильме выражается в стычке двух умалишенных. Посередине оказывается несчастный Игорь, ассистент Франкенштейна, - единственный адекватный герой в этой истории, который провел всю жизнь, работая «уродом» в цирке. Такой вот занимательный паноптикум. И все же, мне кажется, религия побеждает: одержимость Виктора вызывает слишком много смертей и разрушений.

Противостояние НАУКИ и РЕЛИГИИ в фильме - стычка умалишенных

ELLE С Дэниелом Рэдклиффом, сыгравшим «единственного адекватного героя», у вас вышел отличный дуэт...

Д.М. Мы и правда отлично сработались - у нас много общего. Мы оба трудоголики и перфекционисты , но при этом не стараемся перетянуть одеяло на себя - а это очень подкупает в партнере. Дэн моложе меня, но более опытен - ему приходилось учиться играть под пристальным взглядом всего мира, что очень страшно. Обычно начинающие актеры оттачивают мастерство в небольших ролях: облажался - никто не заметил. Дэн же постоянно был на виду и рос, ощущая на себе колоссальное давление. Он умудрился пройти через это и не просто не бросить все, но еще и вырасти в большого актера, оставшись открытым и добрым человеком. Я не знаю, как у него это получается!

ELLE Некоторые актеры утверждают, что им необходимо быть похожими на своих персонажей, чтобы сыграть поубедительнее. Другие считают, что это не обязательно и актерство равно притворству. Что вы думаете на этот счет?

Д.М. Конечно, актерство - это притворство. Там ничего другого и нет. Но кто сказал, что это плохо?

ELLE То есть метод Станиславского - не про вас?

Д.М. Вжиться в роль и «срастись» с образом - это тоже притворство, просто делаешь вид, что все происходит на самом деле. Самое главное, что есть у человека, - воображение. Оно формирует способность сопереживать и помогает представлять себе, что испытывают другие люди. Например, возьмите текущий кризис, вызванный наплывом беженцев в Европе. Мало кто из нас проходил через все это, но воображение помогает нам поставить себя на место несчастных людей и вызывает желание поскорее решить проблему. Собственно в этом и заключается актерство: воображение и сопереживание связывают нас с персонажами, которые, возможно, никогда не существовали, но все равно способны вызывать у зрителей разного ­рода чувства. В этом есть удивительное проявление человечности. Именно потому, мне кажется, так важны актеры и истории, которые они разыгрывают.

ELLE Есть у вас какие-нибудь актерские табу? Что бы вы никогда не стали делать на экране?

Д.М. Ходить по-большому.

ELLE Вот и хорошо, вряд ли кто-нибудь захочет это увидеть!

Д.М. Также не согласился бы заниматься настоящим сексом в кадре.

ELLE А вот это уже жаль...

Д.М. Поверьте, это тоже вряд ли кто-нибудь захочет увидеть! На самом деле я от многого отказываюсь. Правда, в основном это какие-то дурацкие и банальные вещи.

ELLE Актерам вообще несладко приходится. Например, вы часто вынуждены учиться делать что-то специально для роли. Какой самый ненужный навык вам пришлось обрести по работе?

Д.М. Для роли в постановке «Правящий класс» я научился ездить на одноколесном велосипеде. После того как мы отыграли последний спектакль, я ушел и оставил свой «транспорт» в театре. А я его покупал на собственные деньги, между прочим! И кстати, не могу сказать, что это умение мне потом ни разу не пригодилось. Однажды мы с актером Марком Руффало устроили эпический заезд на шоу Грэма Нортона, пока Мерил Стрип сидела в сторонке и завидовала! Вот это, без дураков, был лучший момент в моей карьере.

17 марта 2016, 08:43

Джеймс МакЭвой о эротической сцене в фильме "Искупление":

"Такие съемки - это всегда ночной кошмар. Когда снималась любовная сцена в библиотеке, Кира (его партнерша - Кира Найтли) просто наслаждалась моей беспомощностью. "Подойди ко мне, наконец, малыш Джеймс, не топчись на месте. Поцелуй же меня! Ну что ты уставился? Я жду тебя!", - хохотала она. А у меня в этот момент будто крышу снесло, я просто с места сдвинуться не мог. А тут еще режиссёр Джо Райт буквально дышал в затылок: смотри ей в глаза, обними за талию, целуй Киру, тяни ее к книжной полке. Тяни же, черт тебя побери! А потом, потеряв терпение, вдруг заорал: "Давай, Кира! Тра..и его!". В общем, сами понимаете, каково мне пришлось. Когда же я посмотрел отснятые эпизоды, мне хотелось умереть. А Джо с Кирой хохотали, как сумасшедшие, и остановиться не могли"

Энн Хэтэуэй, партнерша Джеймса по фильму "Джейн Остин"о их сцене с поцелуем: "Перед тем как режиссер дал команду "Мотор!", Джеймс наклонился ко мне и прошептал: "Целуемся только губами ― никакого языка!"

«Что интересно, я думал, что игра Джеймса МакЭвоя в фильме «Грязь» по роману Ирвина Уэлша действительно выдающаяся. Это было рискованно, сексуально, обаятельно, увлекательно и морально сложным. Я думал, он будет номинирован на «Оскар» и BAFTA, но нет, он был проигнорирован, кроме, слава Богу, BAFTA Шотландия, и я имел честь преподнести ему награду в номинации «Лучший киноактер». Вышел ли образ его героя слишком противоречивым, слишком рассчитанным на рабочий класс?» Режиссер Дэвид Хэйман

Тимур Бекмамбетов: "Сначала мы пытались что-то изменить в Уэсли – прическу или костюм. Затем мы сделали пробы в Лондоне перед съемками. И вдруг мы поняли, что Джеймс преображается только за счет своей актерской игры – без смены костюмов или грима. Это произошло прямо на наших глазах. Вот он глупый мальчик, а через минуту – совершенно другой персонаж, настоящий супермен. Это было просто невероятно. И мы поняли, что нам ничего не надо делать, Джеймс в состоянии все сделать сам".

Джеймс МакЭвой: "Мне с раннего детства нравилось плакать - хм, не на публике, а для себя. Думаю, я еще в детстве и раскрыл эту терапевтическую особенность. В подростковом возрасте это стало очень удобно, потому что я мог погрязнуть в рыданиях из-за отсутствия девчонок, крутости или загадочности".

"Меня вырастили бабушка с дедушкой, поэтому люди часто спрашивают: «О, и каково же это? Наверное, было трудно». А ты отвечаешь: «Нет. Всё было совершенно нормально», потому что ты сам создаешь свою норму, так ведь? Я вырос в муниципальном квартале под названием Драмчепел. Я прожил там почти до 19 лет. Я вовсе не считаю это унизительным, я люблю Драмчепел и постоянно туда приезжаю, но, да, это не шикарный район, понимаете, о чём я? И там определённо есть свои трудности".

Джеймс МакЭвой: "Я могу сыграть драматическое напряжение... Для меня важно, что я не стал одним из тех актеров, кто при первой же возможности снимает рубашку, чтобы показать тело".

Джеймс МакЭвой: Я не антиголливудский и не против популярности… Я просто против того дерьма, которое часто сопровождает эти понятия.

Режиссер фильма "Искупление" Джо Райт о Джеймсе МакЭвое: "У него огромное сердце. Он постоянно восторжен тем, что дала ему жизнь. Он прошел довольно тяжелый путь, но его сердце постоянно тянется к чему-то яркому, сверкающему, красивому. Этот контраст и конфликт внутри него действительно восхитительны".

Джессика Честейн: "Если ты не ладишь с Джеймсом МакЭвоем, наверное ты придурок. Потому что он самый милый, самый очаровательный, самый талантливый, прекрасный человек. И если у тебя с ним проблемы, то дело в тебе. Он удивительный".

Джеймс МакЭвой: "Чем старше я становлюсь, тем больше я хочу участвовать в фильмах для детей, потому что они - лучшая аудитория. Вызвать у ребенка улыбку - лучшее, что может быть".

Актеру нелегко было стать качком для роли в "Особо опасен": «Я несколько месяцев пропадал в тренажерном зале и сидел на протеиновой диете, которая способствует росту мускулов. Накачался, но после окончания съемок перестал ходить в зал и всего за две недели вернулся в свою прежнюю форму. Пережил большое разочарование».

Джеймс МакЭвой: "Когда я уже работал в театре и снимался понемногу, часто испытывал ощущение, что сделал неверный выбор. Помогла мне жена. Вернее, мы тогда еще только встречались. Так вот, я часто ныл и запивал свои сомнения большим количеством алкоголя. До тех пор, пока Энн-Мэри не взялась за меня как следует. Она сказала, что я должен заткнуться и научиться, наконец, уважать свою работу. Или бросить её к чертям собачьим. И я её послушал. С тех пор моя карьера пошла вверх, а я научился уважать актёрский труд и себя".

Джеймс МакЭвой: "Мне нравится быть сексуальным. Но только в постели со своей любимой женой. Только её мнение в данном вопросе имеет для меня значение".

Джеймс МакЭвой: "Как и большинство людей, я очень конфликтный человек, а вот мой герой - нет. Подавившие в себе всяческую конфликтность люди похожи, по-моему, на каких-то отрешенных ангелоподобных, святых существ. Как сыграть Ганди или мать Терезу? Я этого не понимаю. Это самое сложное, ведь в жизни столь положительных персонажей встретишь нечасто. Вот почему роль в "Искуплении" - самая сложная за всю мою жизнь. Сам я ничуть не похож на Робби, своего героя".

Джеймс МакЭвой: "Я - оптимист, который наслаждается жизнью изо дня в день. Мне кажется, это единственный способ чувствовать себя хорошо в этом мире".

Джеймс МакЭвой: "В основном, каждый герой, которого я играл, имел внутренний конфликт. Мне это нравится. Я думаю, это очень по-человечески".

Джеймс МакЭвой: Если бы я был мутантом, я бы хотел (Смеётся)... Это может прозвучать непристойно, но это совсем не так, честно, я бы хотел... Я бы хотел иметь способность возбуждать людей. Я бы хотел уметь пробуждать их половое влечение. И меня бы звали Купидон".

"Я не считаю, что мое лицо из тех, за которыми особенно интересно наблюдать, в то время, как есть некоторые актеры, от которых невозможно оторвать глаз. Такие, как Джеймс МакЭвой. Думаю, я готов смотреть, как он читает телефонную книгу". Дэниел Редклифф

"Он не классический красавчик, но прельщает каждую знакомую мне женщину. У него такой ангельский вид, но при этом довольно мужественный, и выглядит он естественно. С актерами, традиционными мальчиками-красавчиками, есть проблема, они неженки и даже больше - модели. У Джеймса есть характер, это то, что больше всего и привлекает". Режиссер Кевин МакДональд

Джеймс МакЭвой: "Как-то мы с сестрой играли в прятки, и Джой меня нашла. Мы были молоды - нам было где-то по 29... (смеется). И она воскликнула: "Я нашла тебя!", а я сказал: "Нет не нашла". Она сказала: "Нет, нашла!", а я ответил: "Нет, я не Джеймс, я его призрак. Джеймс только что умер - он съел что-то, что не должен был съесть и отравился. Он умер". Джой была в ужасе. Она побежала вниз и рассказала нашим бабушке с дедушкой, что я умер. И наша бабушка тут же побежала наверх с криками: "ДЖЕЙМС! ДЖЕЙМС!" Когда она увидела меня, то поняла, что я так пошутил, она жестоко меня наказала. Но это было справедливо".

Джеймс МакЭвой, исполнитель роли молодого профессора Икс в фильме “Люди Икс: Первый класс” не большой любитель давать интервью. И вообще человек замкнутый. Но мы все-таки рискнули и назначили парню встречу. И этот неразговорчивый и серьезный юноша – О, чудо! – согласился!
Джеймс, расскажи как это – играть в легендарных "Людях Икс?
Да супер! У нас было очень весело на съемках!
Совсем без напрягов?
Напрягало то, что все остальные персонажи отскакивали от стен, стреляли лучами света прямо из грудной клетки, делали сумасшедшие вещи и заставляли всякие штуковины летать в воздухе. А мой Чарльз (будущий профессор Икс) просто с умным видом прикладывал палец ко лбу, и все.
Наверное, пришлось задействовать все свое мастерство?
Как-то так. Но зато для моего героя потребовалось меньше компьютерных спецэффектов, работы каскадеров и прочей суеты. То есть у меня больше времени на сон и на всякие дела оставалось: не надо было часами тусить на площадке, обмотавшись датчиками для спецэффектов. Правда, я все равно немного завидовал другим персонажам, использующим свою суперсилу, смотрел на них и думал: “Вот это круто!”
Ты сам, наверное с детства обожал фильмы про супергероев?
В детстве мы с друзьями смотрели мультик про Людей Икс. Среди нас, обычных мальчишек из рабочих кварталов, это была популярная тема. Но на самом деле мне всегда нравились фильмы о живых людях. Во времена моего детства очень крутые фильмы про тинейджеров снимали. Не как сейчас – с тупыми тошнотворными шутками. Это были истории о подростках, пытающихся как бы “встроить” себя в этот мир. Очень актуальная тема во все времена.
Ты сам себя как в окружающий мир встраивал? С самого детства шел к тому, чтобы стать актером?
Не-е-е. Я хотел сначала пойти в военно-морской флот. И еще подумывал о карьере священника, представляешь?
Ух ты! Неординарный выбор!
Да, просто обе эти профессии, как мне тогда казалось, могли помочь скрыться от ужасной реальности, типа такой дауншифтинг совершить…
Что ужасного было в твоей реальности?
Школьные годы, все эти подростковые комплексы, метания. Я был довольно зажатым, такой человек в футляре. Ни о каком актерстве тогда не думал, в театральные студии не ходил. Правда, было у нас 2 учителя, которые в итоге вытащили меня из моего панциря. Под их руководством мы создавали бэнды, играли на школьных концертах, что позволяло нам быть значимыми, смелыми и дерзкими. Если бы не это, я бы не стал актером.
Ты ведь вырос в довольно простой среде? Из рабочего класса, можно сказать?
Да, так оно и есть. Мы жили в Глазго, в бедном районе, поэтому всякой жести я насмотрелся. Но моя лично жизнь было нормальной, бабушка, дедушка и мама очень хорошо ко мне относились. Я даже могу сказать, что я был счастливым ребенком. Правда, самостоятельности вплоть до 16 лет у меня никакой не было, но, может, оно и к лучшему? В моем районе было много плохих компаний, подростки вечно попадали в какие-то истории. Так что мне даже повезло, что я не был предоставлен сам себе.
Ты совсем не упоминаешь о своем отце…
А что я могу сказать о человеке, которого не видел с 7 лет? Мне о нем сказать нечего.
Ты говоришь, что вырос в бедном районе. Но откуда тогда взялись деньги на обучение в Королевской шотландской академии музыки и драмы?
Сам зарабатывал, конечно. Я в утреннюю смену подрабатывал в пекарне Sainbury’s, был стажером-кондитером, знаешь, наводил всякую красоту – торты глазурью обливал, заправлял булочки джемом… А потом, после работы, к 8 утра бежал на занятия.
И твои труды окупились! Вскоре ты ведь стал звездой молодежного сериала “Бесстыжие”…
Да, но это было гораздо позже, в 2004-2005 годах уже. Хреновые были времена, если честно.
Да ладно? Почему?
Я тогда активно искал себя, мне казалось, что я смошенничал, уйдя в кино. Что никакой я не актер. Я раньше вообще воспринимал все события в жизни в негативном свете, очень сильно заморачивался, рефлексировал. Но потом вдруг подумал: какого черта? Я же люблю то, чем я занимаюсь! Надо идти вперед!
Дорога к славе была не такой уж гладкой, да?
Да, но я лично рад, что у меня был медленный и долгий подъем по карьерной лестнице, у меня было время протестировать актерство. Это дало мне время на учебу – начинал с небольших ролей, потом продолжил средними, потом огромное количество характерных ролей и ни одной главной. А потом – съемки в “Искуплении” с Кирой Найтли. Это была моя первая главная роль и сразу в таком грандиозном проекте.
Тебя ведь даже на “Золотой глобус” номинировали за “Искупление”?
О да, это было невероятно! Феерично! Если бы мне сказали об этом, когда я учился в театральной школе, я бы упал в обморок.
Тебе и с партнершами по экранным love stories повезло: Кира Найтли в “Искуплении”, Анджелина Джоли в “Особо оопасен”…
Ага, но знаешь, как это было сложно! Они же считаются самыми красивыми женщинами в мире, а я? Не думаю, что на меня наслали заклинание уродства или что-то подобное, я довольно приличный парень, но явно не секс-символ. В общем, я дико переживал, когда узнал, что мне предстоит работать с такими шикарными девушками.
Неужели у тебя есть комплексы по поводу собственной внешности?
А то! Ненавижу свои веснушки, например.
Кто-то еще из голливудских актеров поразил тебя до потери речи?
Поразил меня Том Хэнкс. Я встретил его в первый раз в 2000 году. Он спросил меня что-то вроде “Ну, как проводишь время?” А я ему: "Хорошо. Кстати, я считаю, что вы круто сыграли в “Джо против Вулкана”, потому что я очень люблю этот фильм, он вообще один из моих любимых с детства". В общем, нес какую-то ахинею.
И что ответил Том?
Ну, он понял, что молодой актер просто разволновался и сказал: “Эй, пацан, остановись, расслабься, все нормально”. Он очень классный, совсем без пафоса, который приписывают всем голливудским актерам.
А развенчай какой-нибудь миф об актерах.
Пожалуйста! Могу даже несколько! Во-первых, нам не платят заоблачные суммы за работу, потом, мы не употребляем наркотики и не занимаемся сексом постоянно. И у нас не все всегда хорошо, и мы не уверены в себе на 100%. Вообще ни разу.
Ну а плакать-то по команде вы умеете? Или это тоже миф?
Я лично умею. Было пару раз, когда не получалось, но это, как правило, в конце долгого съемочного дня происходило, когда я уже 100 раз успел поплакать. А так всегда пожалуйста – заплакать с пол-пинка для меня вообще не проблема.